Марианна, рассматривая пол под ногами, неторопливо прошла обратно по коридору. Она зашла в раздевалку, легла на мат и накрылась пыльной занавеской. Хиро зашел следом, впустив за собой Грейс. Они сели на банкетку напротив Марианны.

— Какие у вас воспоминания о школе? — спросил он.

Марианна сильнее сжалась под одеялом.

— Ну только не начинай снова свою психотерапию! — заныла Грейс. — Нет на нее никаких сил!

— Вдруг воспоминания, наоборот, поднимут боевой дух.

— Не могу сказать, что это были лучшие годы, — ответила Грейс. — Доставало чувство несвободы.

— Эта школа никому не напоминает ту, в которой он учился? — отозвалась Марианна.

— Школа, как школа, — сказала Грейс. — Все одинаковые.

— Да, — раздался глухой голос Марианны. — Везде в определенной степени идет насилие над личностью.

— Вся жизнь — это насилие над личностью, — воскликнула Грейс. — Тебе все время говорят, что надо думать и делать. А если хоть немного начинаешь отличаться, это сразу осуждается.

— Рамки нужны, чтобы сохранить стабильность общества, — сказал Хиро. — Без них будет анархия и хаос. Разве ты хочешь войн и беспорядков?

— Я хочу спать, — ответила Марианна. — В данный момент я хочу только спать! Войны и беспорядки пусть хотят что-нибудь сами. Без меня.

Она плотно сомкнула глаза и накрылась с головой шторкой.

Когда Марианна проснулась, свет беспощадно бил в глаза. Она приподнялась и увидела перед собой Грейс. Та молча смотрела на девушку. В руках Грейс держала книгу, рядом ярким пламенем горела настольная лампа.

— Хиро и Франсуа ломают входную дверь, — нарушила молчание Грейс. — Как думаешь, у них есть шанс?

— Нет.

— Я тоже считаю, что ничего не выйдет. Здесь какое-то мистическое место, своеобразная дыра в пространстве, где события не подчиняются логическим законам. Мы не сможем открыть входную дверь. Ты ведь тоже так думаешь?

— Да, — Марианна смотрела то на название книги, то на Грейс.

— Я не вижу, как нам спастись. Мне кажется, что мы никогда не выберемся отсюда и умрем, когда закончится еда. Это ужасно — кончить жизнь в пустых стенах, умерев от голода.