— Что-то я не понимаю, — протянула Грейс. — Если школа пойдет на снос, то почему здесь оставили съестные запасы и воду?

— Разве неясно? Это я принес их. Вдруг захочется перекусить. Кулеры с водой, правда, были здесь раньше. А вот соки, изюм, сухарики и кексы уже лично моя заслуга.

— Значит, у тебя ключи от всех кабинетов, ведь ключи от столовой точно есть?

— Только от столовой, — сказал Франсуа. — Кстати, как вам удалось справиться с дверью? Замок очень непростой.

— Как там твоя рука, Грейс? — опомнился Хиро. — Перестала болеть?

— Спасибо, что вспомнил обо мне. Она чувствует себя так, словно недавно выбила стекло и потеряла много крови, — усмехнулась она.

Всё. Хватит! Теперь надоело мне.

Меня раздражает это показное спокойствие! Раздражает то, как сдержанно вы сидите, вцепившись руками в кривые табуретки, вытаскивая раскаленными щипцами из горла слова.

Вы давитесь слишком сладким изюмом и молчите, когда не пытаетесь сказать что-нибудь умное и оригинальное, в то время как каждый мечтает выбежать из залитой безжизненным светом столовой и кричать во все горло, молясь, чтобы дверь отворилась.

Тише. Дружно делаем вид, что ничего необычного не происходит. Обычное дело. Слушаем теперь мои слова.

Как вы раздражаете меня!

Хиро с замашками опытного врача психиатрической лечебницы делает вид, что его совершенно не волнует сложившаяся ситуация, и всё, что бы ни происходило за хорошо забитыми окнами, определенно будет виной самих пациентов.

Грейс, эгоцентричная и вульгарная, внезапно становится настоящим ангелом во плоти: помогает ухаживать за Марианной и жертвует кровью ради добычи пропитания.

Франсуа добродушно всем врет, выставляя себя героем. Это он, оказывается, притащил коробки с продуктами. Ну, послушайте только! Это он столько раз уже открывал входную дверь, хотя никогда раньше не видел эту школу. Это он сейчас первый побежит ломать дверь, хотя точно знает, что ничего не выйдет.

И, наконец, Марианна.

Марианна — имя, выводящее меня из знакомой реальности и отсылающее туда, где я никогда не был и никогда быть не хотел. Это имя придумал не я. Оно возникло само по себе из разорванной и неоднородной пустоты, обросло мыслями, идеями, а впоследствии и полностью сложившимся разумом, обернулось человеком и умело спряталось среди людей.

Марианна — та часть волшебства, что смогла уцелеть в бездушном мире. Марианна — это имя-ключ, способное распахнуть намертво закрытую дверь. Марианна — это путь к выходу.

Тише. Ничего удивительного не произошло. Просто мысли вслух. Всем иногда надоедает молчать и хочется поделиться тем, что никак не забыть. Немного лишних слов ничего не изменят. Хиро по-прежнему будет нудить, Грейс станет всё более непохожей на себя, Франсуа продолжит напропалую врать, а Марианна так и останется Марианной, она будет искать и находить, верить и получать. Если, конечно, я не сорвусь и не сдам ее.

Мои мысли вслух ничего не изменили, как и мое молчание, никто даже не почувствовал разницы. Как же печально! Я не могу ничего поменять или исправить. Наверное, потому что я, к сожалению, не Марианна.

— Я лучше пойду и лягу, — сказала Марианна, опустив взгляд на стол. — Ты был прав, Хиро, не стоило сидеть здесь с вами. Я устала и хочу спать.