— Не сейчас. Но позже, — сказал он.

— Когда позже? — спросила она с интересом.

— Когда мы узнаем друг друга получше.

— Ха, — пробормотала Валери, замолчав на мгновение и оглядываясь по сторонам, когда они дошли до конца аллеи и вышли на дорогу. Они находились в сельской местности: ближайший дом стоял через дорогу, а справа от них — половина поля. Следующий дом по эту сторону дороги находился на расстоянии целого поля, и, по ее предположению, это поле было размером с два футбольных поля.

— Теперь я понимаю, почему так тихо, когда мы сидим снаружи, — заметила она, когда они двинулись по дороге.

Андерс улыбнулся, но ничего не сказал.

— Ладно, если не хочешь говорить, сколько тебе лет, скажи, сколько у тебя братьев и сестер, — предложила она.

— Зачем? — удивленно спросил Андерс.

— Потому что, как бы я ни наслаждалась твоими поцелуями, мне не нравится, когда меня целуют люди, о которых я ничего не знаю, — резко ответила Валери, и остановилась, чтобы повернуться к нему, когда поняла, что он остановился. Она должна была сказать, что выражение его лица было бесценным. На мгновение показалось, что он проглотил язык.

Подняв брови, она спросила: — Как будто это был большой сюрприз, что мне нравятся твои поцелуи?

По какой-то причине на лице Андерса появилась улыбка. — Да, пожалуй, — согласился он. — Наверное, я просто удивлен, что ты готова это признать.

Валери фыркнула и повернулась, чтобы идти дальше. — Не то чтобы я не давала этого понять. Я имею в виду, я была на тебе в последние два раза, когда ты поцеловал меня.

— Да, — с усмешкой согласился Андерс.

— Злорадствуешь? — спросила она с сухим весельем, а затем подсказала: — Братья и сестры?

— Нет, — сразу ответил он.

— О боже, единственный ребенок, — сказала она, преувеличенно поморщившись.

— Что в этом плохого? — удивленно спросил Андерс.

— Единственный ребенок испорчен. Он получает все внимание, все игрушки, все то, что обычно распределяется между несколькими братьями и сестрами, — ответила она просто, а затем добавила: — Я это знаю. Я тоже была единственным ребенком.

Андерс усмехнулся, но потом сказал: — Что ж, возможно, это относится и к тебе, и к большинству других детей. Но когда ты сирота, это не так уж и страшно.

— Ты сиротел? — удивленно спросила Валери.