— Что ты делаешь? — прошептала я.

Он продолжил молча, напоминая, какими мы были, когда встретились. Как я мечтала о нем, а он обо мне. Вспоминала, как было хорошо и перед нами были открыты все дороги.

Вспоминала, как мы дурачились в постели, занимались любовью, а в его отсутствие я ходила по дому, представляя себя хозяйкой. Тонула в солнечном свете, его рубашке, надетой на голое тело, и в счастье. Если бы мы сразу друг другу открылись, сразу поверили, какими важными друг для друга станем… Мы бы ни минуты не потеряли зря. Три дня. Целых три. Раньше я думала — это безумно, до слез, до обидного мало. А теперь думаю — этого не просто достаточно. Этого много! Три дня мы пили счастье друг у друга из рук. Плевать, что было потом. Мы были одним целым, пока смерть не разлучила нас.

Те, кто познал такую сильную любовь, прежним не станет. Такие чувства ищут многие люди, но находят, конечно, не все. Но если нашли, пронесут через жизнь и никогда не забудут.

— Мой хороший, — прошептала я и приласкала его ладонью.

Щеки прочертили две горячие дорожки слез. Любовь, смерть, чувства — не просто слова. К ним больше нечего добавить.

— Мой хороший, — повторила я, когда Эмиль поцеловал руку еще раз, с таким чувством, словно она была сладкой — сладкой для него.

— Олег Питерцов, — отрезвляюще прозвучало в трубке, выбрасывая меня из воспоминаний и грез. — Слушаю.

— Это Дина Кац, — все, что я ощущала, мои слезы, усталость, боль, все выплеснулось в голос. — Мы можем встретиться? Сейчас? Я боюсь идти в полицию. Моего сына похитили и мне очень нужна ваша помощь.

— Мне нужны подробности.

Я попыталась рассказать, но начала плакать. Он ведь все знает: что Эмиль жив, что его ищут. Что Андрей в бегах после убийства Бессонова. Сначала Питерцов попытался уговорить меня обратиться в полицию. А когда понял, что я в безвыходном положении и боюсь собственной тени, согласился встретиться. Я выбрала место неподалеку — самую окраину города.

— Вы должны быть один, — предупредила я. — Иначе не подойду.

Когда я положила трубку, на меня напало оцепенение. Выбор сделан, верный он или нет — покажет время. К сожалению, ставки слишком высоки, чтобы не страшиться будущего.

Эмиль взял мою руку между своих и поднес к губам.

— Пора собираться, — прошептал он в ладонь и резко встал.

Я беспомощно наблюдала, как он готовится: проверяет оружие, пальцами гладя магазин, через выемки считает патроны, затем, со щелчком загоняет обойму на место. Всей кожей я ощущала его страх: оружие нужно, если мы не сумеем договориться.

Через полчаса я стояла в тени дома на перекрестке. Ночью стало холодно, но мне нужно время осмотреться. Эмиль будет наблюдать со стороны и придет, когда я договорюсь со следователем… хотя бы подготовлю его к появлению мужа.

Я успела продрогнуть в тонкой блузке, а может, от нервов мерзла… Внутри пробирала дрожь, но вот странно — на душе штиль. В этой глуши не разносилось ни звука, так что машину следователя я услышала издалека и спряталась в проходе между домами. Из убежища наблюдала, как Питерцов остановился в условленном месте. В машине он был один, отстегнул ремень, покрутил головой и выбрался наружу, оглядываясь, словно ждал, что я вот-вот подойду.

— Дина Сергеевна, — наугад позвал он.

Я бесшумно вышла из-за домов и направилась к нему.