Я следую за ним, ноги меня не держат, сама не понимаю, что произошло. Оуэн был со мной холоден несколько недель, и он по сути сказал мне, что предан своей девушке. Но то, как он коснулся моей шеи, было, ну, интимно.
Репетиция отвлекает меня от размышлений. Первые полные прогоны никогда не проходят гладко, и, озабоченная тем, чтобы не забыть свои строчки и не пропустить сигналы к выходу, я не нахожу времени поговорить с Оуэном – если не считать краткой сцены, в которой брат Лоренцо продает Джульетте яд, которая не то чтобы полна эротического накала.
Репетиция оканчивается на двадцать минут позже расписания, и я проезжаю на красный свет по дороге домой. Папа нетерпеливо ждет на подходе к дому. Он торопит меня в свою машину, успев только сказать:
– Скорее, Меган. Надо ехать.
До аэропорта Медфорд ехать час, и я с тревогой слушаю папин рассказ о планах на ужин и поездке в Эшленд, пока мимо проносятся секвойи. Я все жду, что услышу в его голосе напряжение от того, что он сейчас снова окажется в компании своей бывшей жены, но оно еще не пробралось туда.
Мы подъезжаем к терминалу, и меня поражает то, как сердце прыгает при виде мамы. Не успевает папа припарковаться, как я выпрыгиваю из машины и бегу к ней в объятия.
– Я не ожидала такой встречи от своей семнадцатилетней дочери, – мама пытается отшутиться, но улыбка на одну сторону выдает ее удовольствие. – Разве тебе не полагается бунтовать или что-нибудь в этом духе?
– Я по тебе соскучилась, – говорю я ей в плечо. – Я возобновлю бунт с завтрашнего дня.
Позади нее Рэндалл держит чемоданы. Он мне заговорщицки подмигивает через ее плечо, и мое сердце чуть сжимается. Пройдет всего неделя, и моя мама будет помолвлена.
Я слышу, как открывается багажник, и папа обходит машину и аккуратно обнимает маму.
– Кэтрин, рад тебя видеть.
Мама чуть улыбается в ответ, и я замечаю небольшой румянец на ее щеках. Папа поворачивается к Рэндаллу и тянется к чемодану, но тот, конечно, настаивает на том, что сам его понесет. В итоге они тащат этот несчастный чемодан вдвоем до багажника.
Мы с мамой переглядываемся. Я сажусь рядом с ней на заднее сиденье папиной Rav-4, потому что пока не готова отлепиться от нее.
– Ты так и не поменял эту машину, Генри? – спрашивает она со смешком, когда папа и Рэндалл садятся спереди. Рэндалл отодвигает сиденье назад, на свой рост под два метра, и оно ударяет меня по коленям.
– Нет, – отвечает папа, ухмыляясь. – Удивишься, как долго может прослужить машина, когда кто-то не едет на тормозах при каждой остановке.
Мама поднимает руку в защитном жесте.
– Я не…
– Она и правда так делает. Правда, – подтверждает Рэндалл, и папа смеется.
Я ничего не говорю, потому что ушам своим не верю. Я не смела надеяться, что эта поездка будет содержать что-то кроме светской болтовни и длинных пауз, но вот мы уже и смеемся. Хотя путешествие еще далеко от завершения.
Папа с Рэндаллом борются за чемодан всю дорогу до крыльца. Дома пахнет сладким картофелем, когда я открываю дверь, и мама сразу направляется к Эрин, которая в своем манежике кричит «лаа-лааа!».