— Что?
— Этот главспец Рубен, он словно насильно толкает нас на новые погружения…
— Это его работа.
— …и он знает, кто я такой.
— И? — Келли развела руки и пожала плечами.
— Обычно ты подозрительна. Откуда главспецу знать о каком-то математике?
— Он нашел твое имя в справочнике. Сбор данных о гостях — стандартная процедура. В определенных кругах ты достаточно известен. В Хельсинки люди выстроились бы в очередь, чтобы увидеть тебя.
— Некоторые из них предпочли бы увидеть меня мертвым. Куда подевалась твоя вечная бдительность? — Он ухмыльнулся. — Разве не следует поддержать мою осторожность?
— Паранойя — это не осторожность.
К тому времени, как они отправились обедать, Келли уговорила его на новые погружения.
Жаркий денек на солнце. Фыркаю от пыли.
Большой идет мимо, его тут же приветствуют. Самки и самцы — все вскидывают руки.
Большой прикасается к ним, уделяет внимание каждому, дает знать, что он тут. Мир в порядке.
Я тоже тянусь к нему. Так я чувствую себя хорошо. Я хочу быть как Большой, быть большим, быть большим, как он, быть им.
Самки для него не проблема. Он хочет одну — она идет. Спариваются тотчас же. Он Большой.
Других самцов так не уважают. Самки не желают делать с ними то же, что с Большим. Самцы помельче пыхтят, и швыряются песком, и все такое, они знают, что им не вырасти. Никогда им не стать такими, как Большой. Им это не нравится, но приходится глотать.
Я вот крупный. Меня уважают. Меньше, чем Большого, но все же.
Все парни любят самок. Ласки. Почесывание. Самки дают им это, и они дают им то же взамен.
Но самцы получают больше. После этого они не так грубы.
Я сижу, в моей шкуре ищут блох, и вдруг я чую что-то. Мне это не нравится. Я вскакиваю, кричу. Большой замечает. Он тоже принюхивается.