283

Лейб-гвардии Петроградского полка штабс-капитан П. П. Булыгин, помогавший Соколову в расследовании убийства Царской Семьи, вспоминал: «Если я скажу, что самозванцев была дюжина, я буду недалек от истины: материалы расследования [Соколова] содержат ссылки на одиннадцать человек, появившихся в разное время в разных частях света и заявлявших, что являются членами замученной семьи. Мастерство претендентов вскоре достигло такого уровня совершенства, что были предъявлены подлинные съемки Государя и Наследника (фотографии с японских оригиналов). Государь был изображен с выросшей длинной бородой, а Цесаревич, соответственно, выше и старше, чем он был во время своего пленения. Слухи о волшебном побеге мучеников Царской Семьи были преувеличенно многочисленными и, иногда сверх всякой меры, фантастическими. Я хочу упомянуть лишь о самом нелепом: Царская Семья спаслась и была на борту корабля, который плавал и плавал по Белому морю, так и не останавливаясь ни в одном порту!.. К сожалению, все эти истории, несмотря на их дикость, ложились на благодатную почву. Монархисты отказывались верить, что их Император мертв. Соколова, как носителя плохих известий, избегали. Даже когда присутствие Жильяра (или мое) рядом с ним убеждало некоторых людей в его честности, они начинали воображать, что все мы были посланы, чтобы разыграть тщательно разработанный обман, чтобы отвлечь внимание Москвы и дать возможность узникам бежать. Люди говорили намеками, которые предполагали, что Жильяр должен раскрыть тайну, и умоляли Соколова сказать лишь одно слово „да“, чтобы сделать их счастливыми» (Булыгин П. Убийство Романовых. М., 2000. С. 118–119).

284

В сентябре 1928 г. Гиббс отправился в Оксфорд и стал готовиться к посвящению в духовный сан в богословском колледже св. Стефана. — Прим. ред.

285

Чайковская Анастасия (другое имя — Анна Андерсон; в действительности — Франциска Шанцковская, в замужестве — Манахан; 1896–1984), одна из наиболее известных женщин, выдававших себя за Великую Княжну Анастасию, дочь последнего российского Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны, которая была расстреляна вместе со своей семьей 17 июля 1918 г. Первое упоминание об Анне Андерсон в связи с историей «спасшейся княжны Анастасии» относится к ночи 17 февраля 1920 г., когда неизвестная женщина пыталась покончить с собой, бросившись в воду с Бендлерского моста в Берлине. Дежуривший неподалеку полицейский сумел спасти неизвестную, после чего она была доставлена в ближайший полицейский участок. На вопросы она не отвечала, как будто не слыша их. Полицейские сошлись в том, что перед ними сумасшедшая, и неизвестную доставили в Елизаветинскую больницу для бедных. В протоколе медицинского осмотра указано, что пациентка «склонна к сильным приступам меланхолии» и серьезно истощена. Было рекомендовано доставить ее в психиатрическую клинику в Дальдорфе. В Дальдорфе неизвестная провела полтора года. Немецкой полицией было проведено расследование, которое установило, что «именующая себя Чайковской и претендующая быть спасенной Великой Княжной Анастасией Николаевной в действительности является работницей Франциской Шанцковской из местечка Боровилаша (в Германии)» (Двуглавый орел. № 27. 1929. С. 128). В Германии ей грозил суд за присвоение чужого имени. Но заинтересованные лица решили переправить ее в Америку. Сын лейб-медика доктора Боткина Глеб признал в ней Великую Княжну и получил полномочия состоять при ней спутником и опекуном на время ее пребывания в Соединенных Штатах, где самозванка получила широкую известность. В 1927 г. герцог Лейхтенбергский Дмитрий, внук Великой Княжны Марии Николаевны, пригласил Анну Андерсон в свой фамильный замок Зеон в Баварии. В 1928 г. Анна Андерсон по приглашению княжны Ксении Георгиевны (младшей дочери Великого Князя Георгия Михайловича и Великой Княгини Марии Георгиевны, урожденной принцессы Греческой и Датской) переезжает в США, где некоторое время живет в ее доме. В начале 1929 г. ее принимает у себя некая Анни Б. Дженнингс, богатая и одинокая дама, желающая видеть у себя «дочь последнего русского Царя». Здесь она остается вплоть до 1930 г. Все это время Анни Дженнингс продолжает ее опекать, оплачивает счета за лечение. В августе 1932 г. Андерсон возвращается в Германию, так как готовится судебный процесс, с помощью которого она пытается добиться официального признания ее Великой Княжной и доступа к гипотетическому огромному наследству Романовых. В 1949 г. принц Саксен-Кобургский предоставляет в ее распоряжение дом, перестроенный из помещения бывших казарм, в небольшой деревне в Шварцвальде. В 1968 г., когда судебное разбирательство уже подходит к концу, Андерсон, к тому времени 70-летняя женщина, возвращается в Соединенные Штаты, где выходит замуж за своего многолетнего почитателя профессора Джона Манахана и поселяется в его доме в Шарлоттсвиле (штат Виргиния). Скончалась в психиатрической лечебнице от воспаления легких. Согласно завещанию, тело Андерсон предают кремации, а пепел хоронят в часовне замка Зеон в Баварии. Ее генетическую близость к семье Шанцковских подтвердили два независимых друг от друга теста ДНК, произведенные после ее смерти. Более подробно см.: Курт П. Анастасия. Загадка Великой Княжны. М., 2005.

286

Моретт, Марсель (1909–1972), французский драматург.

287

Эти строки Лев Троцкий поместил в своих воспоминаниях «Дневник в изгнании, 1935», написанных в эмиграции. Историк А. Г. Латышев в авторской книге «Рассекреченный Ленин», комментируя эти строки Троцкого, пишет следующее: «Обманывал он — ибо, как свидетельствуют документы, накануне екатеринбургской трагедии из Москвы почти не выезжал и даже присутствовал на заседании Совнаркома 18 июля 1918 года, на котором было принято решение „принять к сведению внеочередное сообщение Свердлова“» (Латышев А. Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996. С. 131).

288

Имеется в виду найденный у охранника Летемина сафьяновый синий сундучок Императрицы Александры Федоровны, в который были сложены все найденные останки членов Царской Семьи.

289

Лэмпсон, Майлс Веддерберн (1880–1964), 1-й лорд Киллерн, британский дипломат. Сын Нормана Лэмпсона и Элен Блэкберн. Получил образование в Этон Колледж. С 1903 г. начал работу в Министерстве иностранных дел. Верховный комиссар Его Королевского Величества в Сибири с ноября 1919 г. по 1920 г. В 1920–1933 гг. — британский посол в Пекине. С 1934 г. верховный комиссар, в 1936–1946 гг. посол Великобритании в Египте. В 1946–1948 гг. особый комиссар Великобритании в Южной Азии. Позже на дипломатической работе в Египте. Получил звание лорда в 1943 г. С 1912 г. был женат на Рэйчел, с которой имел сына и двух дочерей.

290

В декабре поезда Колчака оказались блокированными в Нижнеудинске чехословаками и задержаны на несколько недель. Адмирал был взят под охрану Чехословацким корпусом. 4 января он отказался от своих полномочий, после чего чехи пообещали ему беспрепятственный въезд в Иркутск, где он будет передан союзникам. По решению Антанты 6 января 1920 г. командование Чехословацким корпусом было передано от генерала Жанена Иркутскому большевистско-левоэсеровскому Политцентру. 14 января 1920 г. в обмен на свободный проезд Жанен выдал адмирала Колчака советским властям. Это произошло на станции Иннокентиевская близ Иркутска. Колчак был арестован в Иркутске на следующий день. Расстрелян вместе с генералом А. Н. Пепеляевым 7 февраля 1920 г. бойцами большевистского иркутского Военревкома. Выстрел в затылок был произведен сыном бедного еврейского сапожника Самуила Чудновского, который предварительно ограбил адмирала. Все это произошло вблизи Иркутска, на льду у слияния рек Ушаковки и Ангары, притока Енисея. Тела расстрелянных были спущены под лед реки. Более подробно см. статью: Трофимов А. С. Цена предательства, или Судьба русского золота // Русский Дом. 1999. Декабрь. С. 261.

291

«1 июля красные войска взяли Пермь. Фронт приблизился вплотную к Коптякам, и 10 июля работы на руднике пришлось остановить, а на следующий день Соколов получил от генерала Дитерихса предписание выехать из Екатеринбурга и вывезти с собой следственное дело и вещественные доказательства. 15 июля 1919 Екатеринбург пал» (Росс Н. Гибель Царской Семьи. Ф/М., 1987. С. 13). «Выехав из Екатеринбурга и постепенно продвигаясь к востоку, Соколов сперва остановился в Тюмени, а затем переехал в г. Ишим, где оставался до середины августа. Вскоре следователю пришлось перебраться в Омск, и уже в начале сентября он покинул сибирскую „столицу“ по направлению к Чите. Несмотря на тревожное время и ряд трудностей, связанных с отступлением войск и развалом сибирской власти, Соколов и в пути продолжал вести расследование» (Росс Н. Гибель Царской Семьи. Ф/М., 1987. С. 13). Капитан Булыгин вспоминал: «Путешествие — это единственно верное слово для этого продвижения. Нормальная поездка должна была занять около четырех дней, но та, которую совершали мы, была далека от лучшего случая. Но это не имело значения: мы даже в Омске жили в поезде, поэтому единственным изменением было появление резких толчков и грохота. „Офисом“, если так можно выразиться, был пассажирский вагон, служивший также жилищем Соколову, его жене (она была нашей машинисткой), официальному наблюдателю, приставленному к нам Омским судом, и приставу Кулькову. Остальные жили в той самой переделанной теплушке, которая, естественно, была промаркирована: „81 лошадь — 20 человек“. Это были: мой помощник есаул Грамотин, который был со мной с Крымских дней, когда мы вместе охраняли Вдовствующую Императрицу; подпрапорщик Усольцев, самый ловкий из ловких, который в свое время был мастером-шахтером и потом возглавил поисковые работы на шахте „Четырех Братьев“; мой ординарец улан Шалимов — доброволец, из средней школы с Урала, и, наконец, я сам — в данный момент телохранитель и помощник Соколова» (Булыгин П. Убийство Романовых. М., 2000. С. 104). «В декабре 1919 года в Читу приехал ген. Дитерихс и, ввиду создавшихся условий, решил изъять у Соколова дело, чтобы предотвратить его возможное уничтожение. 19 декабря дело было перенесено в поезд Дитерихса и увезено в Верхнеудинск, где генерал должен был пребывать. Соколов нехотя согласился на эту вынужденную меру и позже даже упрекал Дитерихса в попытке уничтожить или присвоить себе дело. Некоторое время спустя Соколов, которого охранял приставленный к нему Дитерихсом офицер, и сам уехал в Верхнеудинск. […] Переданные Соколову в Омске протоколы дела и вещественные доказательства оставались у него до декабря 1919 года. Они пополнялись новыми показаниями и предметами, обнаруженными следствием. Все найденные останки, вероятно, останки тел членов Царской Семьи, были сложены в сафьяновый синий сундучок Александры Федоровны, найденный у охранника Летемина» (Росс Н. Гибель Царской Семьи. Ф/М., 1987. С. 13–15).

292