233

Сначала спаниель Джой находился при генерале Дитерихсе в Омске. Позже его взял к себе один из офицеров британской миссии полковник Павел Родзянко, а затем увез его в Англию. Джой прожил несколько лет на английской ферме, недалеко от Виндзора. Затем собака Алексея Николаевича была передана при встрече Английскому королю Георгу V, где спаниель долго жил при королевском дворе. Об этом рассказал племянник полковника, епископ Василий, в миру — Владимир Михайлович Родзянко (его дед был председателем Государственной Думы перед революцией, в 1920 г. семья эмигрировала в Югославию). Баронесса Буксгевден вспоминала: «Эта собачка была постоянным спутником маленького хозяина, и ее взяли в Тобольск и Екатеринбург. В Тобольске Цесаревича часто забавляла сообразительность собачки по отношению к приказам комиссаров, поскольку Джой всегда подглядывал, когда я проходила мимо, и старался пролезть под воротами и весело меня приветствовать. Чехи, захватив Екатеринбург, нашли бедное маленькое животное, полуголодное, бегавшее по двору Ипатьевского дома. Казалось, что собачка все время искала своего хозяина, и его отсутствие ее так печалило и удручало, что она едва прикасалась к еде, даже когда о ней ласково заботились. Я пошла поглядеть на Джоя. И он, видимо, по своей собачьей наивности подумав, что вместе со мной обязательно появятся и его хозяева, заметно оживился. Я никогда не видела собаку в таком волнении. […] Что видел маленький Джой в ту ужасную ночь 16 июля? Он до последнего был с Императорской семьей. Был ли он свидетелем трагедии? Очевидно, в его голове сохранялась память об огромном потрясении, и его сердце было разбито. […] он провел свои последние годы в самых комфортных условиях, но прежнее его настроение так и не восстановилось» (Баронесса Софья Буксгевден. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России. М., 2012. С. 460–461).

234

В оригинале слово сокращено до четырех букв — «rec-d». В том случае, если под данным сокращением подразумевается английское слово «recopied», это означает, что письмо было переписано. — Прим. пер.

235

Имеется в виду родной брат Гиббса Перси Гиббс (1871—?), который в то время жил в Глостере.

236

Поезд следовал в Тюмень. — Прим. ред.

237

Гиббс посетил дом Ипатьева в ноябре 1918 г. вместе с Пьером Жильяром и следователем И. А. Сергеевым, который в то время вел дело об убийстве Царской Семьи с 14 августа 1918 г. по 11 февраля 1919 г. и оставил запись об этом в своем дневнике.

238

На состоявшемся 18 июля 1918 г. заседании Президиума ЦИК Советов председатель Свердлов сообщает полученное по прямому проводу сообщение от областного Уральского Совета о расстреле бывшего царя Николая Романова. «В извещении, в основе которого телеграфное сообщение из Екатеринбурга о расстреле Николая II, нет документа — постановления какого-то конкретного уральского органа власти. Сообщение даже не выделено кавычками. Больше того, в текст уральцев внесены существенные изменения содержательного характера, в том числе указание на эвакуацию из Екатеринбурга Семьи Романовых заменено на: „Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место“. […] Не случайно уже с этого времени валом пошли домыслы об освобождении или побеге дочерей (всех или одной Анастасии), о том, что они живы, скрываются в России или переправились за ее рубежи. Как отмечалось, не исправлена дата расстрела, осталось „16 июля“. Существенно сокращена и изменена формулировка мотивов принятия решения. Мотив о попытке заговорщиков освободить, похитить Николая Романова заменен на угрозу таковой: „раскрыт… заговор, имевший целью… вырвать тирана из рук Совета“… явная ложь о попытке освобождения бывшего Царя, то есть якобы фактическом нападении на охрану дома Ипатьева, заменена указанием лишь на опасность таковой, ибо в Екатеринбурге, который еще удерживался, находились и иностранцы, представители различных органов печати, которые точно знали: ничего подобного там не происходило. Готовившаяся П. Л. Войковым с участием других уральских лидеров ЧК провокация по „освобождению“ Николая II провалилась, пришлось ссылаться лишь на заговор и угрозу освобождения. Это сообщение пошло как официальное в зарубежные средства информации. Уже 22 июля оно было опубликовано всемирно известной лондонской газетой „Таймс“. Публикация в „Нью-Йорк Таймс“ в виде краткого сообщения с выдержкой из этого материала появилась еще накануне — 21 июля. Вести же об убийстве бывшего Царя появились в некоторых газетах уже 20 июля. Обман общественности, в том числе мировой, в первую очередь германской, продолжался и в печати, и по дипломатическим каналам» (Плотников И. Ф. Правда истории. Гибель Царской Семьи. Екатеринбург, 2003. С. 249). В пермской газете «Известия» за 25 июля и в других, более поздних, речь идет только о казни Николая II. Так происходило и в дальнейшем. Это была согласованная ложь. В Екатеринбурге в воскресенье 21 июля спешно набирается и распространяется листовка с извещением о казни Николая II, текст которой отличается от всех прежних местных и столичного прежде всего тем, что в ней речь шла уже о решении не президиума, а исполкома облсовета в целом. Текст, полученный из Москвы, не был напечатан в Екатеринбурге. Было принято решение предварительно использовать традиционные средства воздействия на массы — пропаганду. Для этой цели в этот же день был устроен митинг в городском театре — «по текущему моменту», где выступил Ш. И. Голощекин с проклятиями в адрес бывшего Царя и сообщением о его казни в вольном изложении.

239

Фрагмент текста взят из принятой резолюции на митинге. «Кроме этой резолюции и информации о митинге, в номере „Уральского рабочего“ за 23 июля 1918 г. была дана пространная статья-передовица за подписью Г. И. Сафарова. Помимо большого набора инсинуаций в отношении Николая II, заговоров, есть обращающие на себя внимание фразы экстремистского словоблудия, бесстыдства: „Воля революции была исполнена, хотя при этом и были нарушены многие формальные стороны буржуазного судопроизводства и не был соблюден традиционно-исторический церемониал казни `коронованных особ`. Рабоче-крестьянская власть и в этом случае проявила крайний демократизм: не сделала исключения для всероссийского убийцы и расстреляла его наравне с обыкновенным разбойником“» (Плотников И. Ф. Правда истории. Гибель Царской Семьи. Екатеринбург, 2003. С. 250).

240

Летом 1918 г. в г. Алапаевске Верхотурского уезда Пермской губернии, недалеко от Екатеринбурга, содержались в заключении Великая Княгиня Елизавета Федоровна и ее келейница Варвара Яковлева, Великий Князь Сергей Михайлович и управляющий его делами Федор Михайлович Ремез, князья Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович и князь Владимир Павлович Палей. Узники прибыли в Алапаевск 20 мая 1918 г. и были помещены в каменном здании, называемом Напольной школой, на краю города. «Убийство их произошло ровно через сутки после убийства Царской Семьи. В ночь на 18 июля к зданию школы, где они все проживали, были поданы экипажи-„коробки“. Князьям объявили, что, ввиду приближения к городу чехословаков, они должны переехать на Синячихенский завод в приготовленное им помещение. Они, конечно, подчинились. Спустя некоторое время вдруг около здания школы народ услышал стрельбу. Следствием было установлено, что еще с вечера комиссары держали наготове отряд красноармейцев и затем приказали им обстреливать школу, которую якобы заняли белые, похитившие князей. Но в школе уже никого не было. Инсценируя нападение белогвардейцев, большевики убили тут же одного крестьянина, который содержался у них уже в течение двух недель до этого при совдепе, и оставили его труп около школы как белогвардейца. На другой же день они расклеили по городу объявления, что князей похитили белые, что есть жертвы с обеих сторон. 28 сентября 1918 года по занятии Алапаевска были обнаружены трупы всех указанных лиц. Они были найдены все в одной шахте, в 12 верстах от Алапаевска. Все они были жестоко истязаемы перед тем, как быть брошенными в шахту, а шахта была взорвана гранатами. У Сергея Михайловича только в голове была пулевая рана. Это преступление, также организованное Свердловым, было выполнено при покровительстве Белобородова, председателя Уральского совдепа, местными комиссарами во главе с комиссаром „юстиции“ Соловьевым» (Вильтон Р. Злодеяние над Царской Семьей, совершенное большевиками и немцами. Париж, 2005. С. 106). Следствием Соколова было установлено, «…что смерть Великого Князя Сергея Михайловича произошла… вследствие огнестрельного ранения. Все остальные были брошены в шахту живыми, и смерть их произошла от полученных ими кровоизлияний, вследствие ушибов» (Соколов Н. А. Убийство Царской Семьи. М., 1998. С. 351–352). Следственная комиссия Белой армии поднимала тела убиенных мучеников из шахты в течение нескольких дней. Сохранилось свидетельство жительницы Алапаевска М. А. Чехомской, которая девочкой носила еду узникам туда, где они содержались. «Их положили в гробы и сначала поставили возле Напольной школы. А затем от школы привезли к Алексеевскому собору, где после торжественного отпевания похоронили в склепе собора» (Платонов О. А. История цареубийства. М., 2001. С. 395).

241

Он был выслан из Гатчины в феврале месяце 1918 года и жил в Перми, пользуясь сравнительной свободой, в гостинице купца Королева. […] При допросе у меня камердинер Государыни Алексей Андреевич Волков показал: «В одной тюрьме с нами (в Перми) сидел камердинер Великого Князя Михаила Александровича Василий Федорович Челышев. С ним я встречался в коридоре, и он мне рассказывал, как он попал в тюрьму. Михаил Александрович проживал в Перми в королевских номерах, где в другом номере жил с ним и Челышев. Там же жил и его секретарь Джонсон. Приблизительно недели за 1 1/2, как говорил Челышев, до нашего прибытия в Пермь, ночью часов в 12 пришли в королевские номера каких-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили Челышева и спросили, где находится Михаил Александрович. Челышев указал им номер и сам пошел туда. Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеваться. Он стал одеваться, но сказал: „Я не пойду никуда. Вы позовите сюда вот такого-то. (Он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал.) Я его знаю, а вас я не знаю“. Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: „А, вы, Романовы! Надоели вы нам все!“ После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону и увели их. Больше Челышев не видел ничего и не знал, в чем и куда увезли Михаила Александровича. Спустя некоторое время после этого (когда Михаил Александрович уже был увезен), Челышев сам отправился в совдеп, как он мне говорил, и заявил там об увозе Михаила Александровича. По его словам, на это заявление не было обращено внимания, и спустя час, как он мне говорил, большевики стали делать что-то вроде погони за Михаилом Александровичем, но в чем она выразилась, Челышев не говорил. На него же они произвели то впечатление, что они нисколько не спешили догонять Михаила Александровича и вообще как бы не обратили должного внимания на его заявление. Я забыл еще сказать, что, когда Михаил Александрович уходил из номера, Челышев ему сказал: „Ваше Высочество, не забудьте там взять лекарство“. Это были свечи, без которых Михаил Александрович не мог жить. Приехавшие как-то обругались и увели Михаила Александровича. Лекарство же так и осталось в номере. На другой же день после этого Челышев был арестован и, как я потом читал в Тобольске в газетах, был расстрелян». […] Данными моей агентуры установлено, что Великий Князь вместе с Джонсоном был увезен пермскими чекистами в соседний с Пермью Мотовилихинский завод, где они оба и были убиты. Их тела были там же, видимо, сожжены. После этого большевики распространили в Перми слух, что Великий Князь был увезен монархистами, а в Москве они распространили должное известие, что в Екатеринбурге убит Государь Император (Соколов Н. А. Убийство Царской Семьи. М., 1998. С. 353–355).

242