— Ваша корона, — догадалась и довольно улыбнулась — лицо Кощея вытянулось от удивления. Ха! Значит, точно права!

— Семейная реликвия, — быстро взял себя в руки Кощей. — Позволяет мне видеть мысли всех, кто находится на моей земле.

— И не утомляет?

— Иногда я снимаю её.

— Он в ней даже спит, — доверительно сообщила Марья. — Говорю же, у него какие-то странные пристрастия. К счастью, Владимир слышит не все мысли, только громкие.

— Ага… — громкие мысли. Значит, надо как-то шептаться в своей голове.

— А мои слышите? — криво улыбнулся Алек, явно заранее зная ответ.

— Нет, — Кощей скривился. — Мерзкий блокираторский дар.

Блин. Ну ладно, на что я надеялась? И вообще, какое мне дело, что там в этой отмороженной голове?

— А как вы про жемчужину узнали? Тоже мысли прочитали? — сейчас я как никогда остро почувствовала, что оставила свою драгоценность в комнате.

— Нечисть — те ещё сплетники.

Что-то на сам вопрос он не ответил.

Посмотрела на одухотворённое кощеевское лицо. Всё ясно, играет роль бессмертного и загадочного. Значит, и правда не в мыслях прочитал. Впрочем, какая разница?

— Твоё письмо было лживо-неловким, мы от души посмеялись, — сказал Кощей. С обидой на него посмотрела — он пожал плечами, невозмутимо нарезая мясо. — Я прекрасно знаю, что вовсе не за советом ты пришла.

— И зачем я пришла?

— За тем, в чём я не могу тебе помочь. Пока ты жива, не будет новой Яги — с силой ты, без силы — без разницы.

— Чего-о? — вырвалось удивлённое. — Я думала, что могу просто от силы отказаться и память стереть — и всё! В смысле — пока жива?

Кощей хмыкнул.

— Ну, тут, конечно, всё индивидуально. Будь ты как Лияна — отказалась бы от должности, даже не всех сил бы лишилась. Будь ты из человечьего мира, неколдовского, то, конечно, и силы бы забрали, и память бы стёрли — и отпустили бы восвояси.

— Ну так, это же мой случай!