Под заклинание Ниса попадали и отчаянно храбрые (или неразумные) людоеды. Вот их рубили топорами, крошили дубинами. Нис не жалел Силы, заливая все кругом морозом, отчего «отчаянно храбрые» Змеи быстро кончились. Остались – хитрые. Решившие дождаться, когда маг выдохнется, и взять его беспомощным.

Так вот – выходка. Учудил Сумрак. Агроном крикнул:

– Нис, да ты прямо Дед Мороз! А где твоя Снегурочка? Сне-гу-ро-чка! – кричал он протяжно, на всю Пустошь, приложив руки рупором, к лицу хотя его шлем мог выдать и большую громкость, но Агроном шутил. И этим спустил держатель целой последовательности событий.

Сумрак быстро зашептал заклинание, беззвучно, сам – себе, сопровождая это быстрой игрой пальцев. Над Пустошью заиграла музыка, запели голоса Папанова и Румянцевой (если бы все знали, кто это?), в вольном совместном переводе на язык Мира – Андра, Олега и Ольги. А сам Сумрак, приосанившись, картинно, как на сцене бродячего цирка, пошел к Чуме, шедшей за левым плечом Ниса, как и положено верной жене.

– Расскажи, Снегурочка, где была? – пел Сумрак, а над его головой – слова и музыка. – Расскажи-ка, милая, как дела?

Удивленная Чума улыбнулась, выслушав одновременные инструкции и от Марка, и от Агронома, не сумев разом выслушать то же самое еще и от Белого, так же, картинно, распахнула руки и запела:

– За тобою бегала, Дед Мороз! Пролила немало я горьких слез!

И утирала смеющиеся глаза платком.

Народ застопорился. Цирк! С музыкой и иллюзиями! Прямо в замерзшей, утонувшей в грязи и людоедах Пустоши! Поразительно! Сногсшибательно! Восторг!

А лицо Ректора – отдельная песня.

– А ну-ка, давай-ка, плясать – выходи!

– Нет, Дед Мороз! Нет, Дед Мороз! Нет, Дед Мороз, погоди!

И Сумрак начал какой-то невообразимый танец, точнее – пляску! Под энергичную музыку иллюзии. Высоко прыгая, приседая, выпрыгивая обратно, размахивая руками, выкидывая ноги, хлопая в ладоши, ладонями хлопая себя по груди и бедрам.

– Иеэ-эх-ха! – взвизгнула Чума, закружилась, завертелась, отмахивая руками, шустро перебирая ногами. Ее юбка вздулась колоколом от ее быстрых оборотов, платок слетел с головы, косы расплелись, неравномерно отросшие волосы полетели кругом, водоворотом.

В пляс – с криками, ревом, слезами – пустились все вокруг.

Эту историю часто и много рассказывали после. Но мало кто понимал, что в этом такого поразительного? Почему рассказывается это чудачество с таким восторгом, с таким блеском в глазах?

Это надо было пережить! Смертельный бой с превосходящими силами безжалостного врага, победить в бою, почти утонуть в невиданном ливне, промерзнуть до полусмерти, несколько раз проститься с жизнью и с дорогими тебе людьми, десяток раз решить, что все – это точно край!

Чтобы так вот оторваться! До умопомрачения отплясывать, ногами растапливая лед под ногами, криком разбивая лед ужаса, сковавший горло, слезами безумия и счастья оживить умершие сердца и души.

С радостью, с восторгом, понять, что ты жив! Что ты не один! Что все не напрасно! С укрепляющей сознание и волю ясностью понять, что тебе все по плечу! Что вместе, лихо, ловко, смеясь, одолеете любые преграды, разгромите любого врага! Что их не остановить! Не одолеть!

Потому что мы – УХ!!! Мы вне привычных, устоявшихся норм и правил, вне традиций! Почти безумцы! Мы наш, мы – новый Мир – построим! Кто был никем, тот стал ВСЕМ!