— Я услышала тормоза машины. Сразу поняла, что ты. — Женщина улыбается и переводит взгляд на меня.

Я чувствую себя школьницей, которую сейчас отчитают.

— Это Мишель. Она приехала на пару дней в Нью-Йорк, — сразу же поясняет Адам.

Глаза женщины округляются, и, конечно, она оценивает меня с ног до головы. Наверное, ожидала увидеть девушку в красивом цветочном платье, с аккуратной прической и сияющими глазами. Извините, но стою я.

— Та самая Мишель? — неожиданно спрашивает она, и я замечаю на ее лице что-то похожее на улыбку.

Та самая? Значит, Адам уже когда-то говорил с ней обо мне?

— Приятно познакомиться. — Изо всех сил стараюсь показаться вежливой и улыбаюсь.

Женщина хочет ответить, но мы слышим веселый детский голос и шаги, спускающиеся по лестнице.

— Папа! — кричит Чарльз, подбегая с разукрашенным листком в руке.

Адам опускается на корточки и трепет сына по волосам.

— Давай, собирай вещи, нам пора.

Вздох облегчения бесшумно выходит из легких, но тут же на смену ему возвращается тревожность, когда я слышу голос женщины:

— Вы даже не зашли. Идемте, я как-раз синнабон приготовила.

Адам вопросительно смотрит на меня, ну а я не могу так вот поступить в день знакомства, и соглашаюсь остаться.

***

Дом изнутри куда лучше, чем снаружи. Он достаточно большой для двух людей. Адам говорил, что они переехали сюда, а тот дом оставили сыну, и что, по словам его родителей, выбрали более скромный. Я бы поспорила, но, может, это только мне так кажется.

Кухня и гостиная в доме совмещены и занимают полностью весь первый этаж. Все здесь в основном в бежевых оттенках. На стене над полкой до сих пор висят рождественские носки, напоминая о празднике. Я замечаю на белых полках кучу фотографий в рамках на ряду с разными ароматическими свечками: некоторые горят, одурманивая своим ароматом, у других уже маленький запас воска. Уверена, Амила, мать Адама, оставляет их на лучшие дни. Я сама так делаю, когда любимые свечи заканчиваются.

Пройдясь взглядом по полке, я понимаю, что на половине фотографий запечатлена Санни: все такая же улыбающаяся и жизнерадостная. Фотографии Адама со школьных времен и самая трогательная — все трое: Санни, Адам и между ними с улыбкой до ушей Чарльз.

— Она была прекрасной, — слышу я незнакомый мужской голос и чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности.

Рядом со мной стоит, как я поняла, отец Адама. Он совершенно не такой на вид, как Амила. На нем очки с темной оправой, которые пытаются скрыть мешки под глазами. Седые волосы, пряди которых спадают на морщинистый лоб. На нем бежевый свитер и брюки, как раз подстать стилю дома.