Пару мгновений Даня удивленно смотрел на меня, а потом бросил велосипед прямо поперек тротуара и, подойдя вплотную, положил руки мне на плечи:

— Эй, ты чего? — голос его звучал непривычно мягко и, мне показалось, обеспокоено. — Что-то случилось? Я, что, наехал тебе на ногу?

Я отрицательно повертела головой, вытерла не прекращающие течь слезы, развернулась и похромала дальше.

Хуже уже, точно, быть не могло. Разреветься как истеричка посреди улицы, да еще на глазах у Шустова?! Ситуацию могла спасти только возможность «провалиться сквозь землю».

Даня догнал меня через несколько шагов.

— Давай подвезу в поликлинику, похоже, что с твоей ногой что-то серьезное…

— Не надо, все в порядке, просто я устала, — мой голос звучал неприветливо, мне очень хотелось остаться одной и не вести диалогов «ради приличия», особенно с ним.

— Не выглядишь ты как человек, у которого все в порядке, — продолжал неугомонный Шустов, шагая рядом со мной и ведя свой велосипед. — А если растяжение какое или перелом? Дай посмотрю!

После этих слов он снова бросил свой злополучный велосипед на тротуар и, оказавшись прямо передо мной, присел на корточки, дотронувшись до больной ноги.

— Ай-й-й-й-й! — от боли я отдернула ногу, да так резко, что потеряла равновесие и точно бы упала, если бы Даня не подхватил меня и не прижал к себе. Я впала в ступор от молниеносности всего произошедшего: близости мужского тела и такого знакомого запаха… Его запаха.

Первой здравой мыслью, вернувшейся мне в голову, было выбраться из этих неожиданных объятий, но его руки на моей талии словно окаменели. На своем виске я чувствовала теплое дыхание, а под моей рукой ритмично билось его сердце.

Что за черт?! Мои щеки опять предательски начали краснеть …

— Да что же это такое? — Даня разжал руки, отчего я снова чуть не упала, но он вовремя успел меня подхватить. — Прекрати это делать, иначе я за себя не ручаюсь…

— Делать что? — пискнула я и едва узнала свой голос.

— Краснеть, конечно же, — в голосе Дани слышалась улыбка. Сильные руки поставили меня на землю и исчезли, отчего мне вдруг стало как будто зябко.

— Я не…

— Садись уже, — Даня кивком головы указал на багажник велосипеда, который когда-то успел поднять. — Поликлиника отменяется, домой поедем.

Мое желание сопротивляться куда-то делось, я молча подхромала к багажнику и села.

— Малая, ну ты и тяжеленная! — картинно пропыхтел Даня, отталкиваясь и начиная разгон. Щеки продолжали предательски пылать. Я даже голову в плечи поглубже втянула, чтобы казаться поменьше и полегче. — Держись крепче!

Мы ехали неспеша, Даня явно старался объезжать все ямы и аккуратно маневрировал между пешеходами. Я осторожно ухватилась за его джинсовку сзади и старалась не тянуть на поворотах.