— Джонатан, возвращайся в дом и оставь ее в покое. Она поговорит с тобой, когда будет готова, — кричит мама.

Сегодня не будет разговоров. Я вскакиваю и спешу на другую сторону пирса. Когда запрыгиваю в небольшую лодку, привязанную у конца причала, то чуть не сворачиваю себе шею, пытаясь размотать веревку с крючка. Оттолкнувшись от края, я опускаю весла в воду и плыву на середину пруда. Широко улыбаюсь, когда оглядываюсь на отца и вижу, что он стоит у воды.

— Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной, Лилли, — кричит он, прикрывая глаза от солнца. Припекающие лучи, безусловно, убивают его веселье.

Идеально. Свети, солнышко, свети.

Как только я уплываю на дальний край пруда, то складываю весла обратно в лодку и в последний раз смотрю на отца. Он стоит на берегу со сцепленными на груди руками. Мама разворачивается и направляется к дому, а Дрю… его нигде не видно. В животе тянет при мысли, что он, вероятно, воспользовался ситуацией, запрыгнул в свою машину и умотал домой.

Я не могу винить его.

Со вздохом я ложусь в лодку, устраиваясь поудобнее. Солнце согревает мою кожу, а легкий ветерок спасает ее от перегревания. Я закрываю глаза, впитывая покой и тишину.

Отец не обладает такой силой, как терпение, поэтому я могу плавать здесь всю жизнь, если придется.

Я просыпаюсь от холода на коже и не двигаюсь несколько секунд, прежде чем стереть мурашки на руках. Я не хотела засыпать, но уютное солнце и мой недосып твердили мне об обратном. Когда я поворачиваю голову вправо, то замечаю, что над деревом проплывают едва заметные облака, которые окрашивают горизонт в оранжевый и светло-розовый цвет. Вид потрясающий, и я думаю о том, какая же красивая картина получилась бы у Дрю, если бы у него появилась возможность запечатлеть это. Наступает ночь и укрывает небо темно-синим шелком, но на ткани все же проступают белые, крошечные отверстия, позволяя мерцающим огням сбежать через них.

Я резко встаю, когда лодка с грохотом наезжает на что-то твердое. Вижу, что каким-то образом у меня получается приплыть обратно на пирс. Что еще более странно, от носа лодки идет веревка к крюку причала. Я поднимаю глаза и вижу Дрю, который сидит с перекрещенными ногами и наблюдает за мной.

— Привет, — выдыхает он, его руки лежат на коленях.

— Привет.

— Хорошо поспала? — спрашивает он.

Я задумываюсь на мгновение. Спина немного затекла, но в целом, да.

— Вообще-то, да, хотя я не планировала засыпать.

— Тебе, видимо, было необходимо немного поспать. Проголодалась?

Я ужасно изголодалась.

— Немного, — сказала я, не желая выглядеть слишком нетерпеливой.

Дрю широко улыбается, уголки губ ползут вверх, когда он выгибает бровь. Он знает, что я обманываю. Поэтому встает, подходит к лесенке, около которой присаживается и протягивает ко мне руку. Я медленно встаю, а лодка начинает раскачиваться из стороны в сторону, когда я беру его за руку. Чем больше я двигаюсь, тем сильнее раскачивается лодка, и мне приходится вцепиться в лесенку, чтобы не выглядеть неуклюжей идиоткой и не свалиться в воду.

Как только я выбираюсь на причал, сразу выгибаю спину. Спать в лодке — не самая лучшая идея. Дрю оборачивает пальцы вокруг моей руки и тянет меня за собой. В беседке на столе лежит парочка сложенных пледов, а рядом стоят сумка и термос. Он подводит меня к плетеному креслу и отпускает мою руку, чтобы я могла сесть. А затем берет один плед и оборачивает его вокруг моих плеч, отчего я погружаюсь в его мягкость и теплоту.