Маар смотрел на раскрасневшиеся лица воинов, слушая их смех, но в мыслях четко выстраивал план их дальнейшего перемещения, его ум работал слаженно, без перебоев и провалов и днем, и ночью.
Чувствуя в себе уже достаточно хмеля, Маар отставил кружку — с него достаточно. Разморенный духотой, он позволил себе расслабиться, но стоило это сделать, как в теле его всплеснул жар до покалывания в ладонях, вновь захотелось сжать в своих объятиях ассáру, слышать, как шелестит под ладонями бархат ее кожи, коснуться нежных и теплых влажных складок. Внутренний исгар в нем взвыл — невыносимо! Ван Ремарт и сам не помнил, как поднялся и направился в сторону ее комнаты. Ему немедленно нужно утолить этот голод, иначе… иначе он испепелит сам себя от неутоленного желания и обезумеет.
Маар толкнул дверь, но та не поддалась. Ассáру заперлась. Он стукнул кулаком, чтобы Истана открыла, но девушка проигнорировала его знак. Страж сцепил зубы, втягивая в себя ее запах. Она там, но не желает ему открывать. Он ударил плечом, и задвижка отпружинила, а дверь едва не слетела с петель. Маар медленно вошел в комнату, выхватывая в желтом скудном свете лампы распластавшуюся на постели девушку. Он не помнил в какой миг оказался рядом. Сгреб в охапку Истану, подбирая ее с постели, и сразу заподозрил неладное. Грубо встряхнул девушку, но голова ее безвольно откинулась назад, влажные волосы тяжелым покровом разметались по постели.
— Вот же… — крепко выругался Маар, когда на простыне сверкнули злосчастные осколки.
Страж сковал подбородок Истаны, поворачивая ее лицо к себе, и сложно было понять, что сейчас творилось у него внутри. Хотелось добить ее за то, что она ослушалась, придушить и избавиться от этой невыносимой помехи, но он лишь крепко сжимал ее в руках, шумно и рвано дыша через нос, вглядывался в ее потемневшее лицо. Она была жива, но не просыпалась, впав в забытье. И очнется ли? Зачем он оставил это зеркало у нее? Но он и мысли не допускал, что Истана ослушается его! Несносная девчонка! Проклятая ассáру!
— Я же запретил, — сказал он, хоть девушка его и не слышала.
Гнев внутри него дышал пеплом и жаром, до такой степени, что он оглох, а перед глазами распылились багряные пятна. Он судорожно провел ладонью по женскому телу, такому вожделенному и желанному, что, кажется, обжегся, чувствуя под ладонью ее изгибы через тонкую ткань. И хорошо, пусть подыхает. Осознавая с мрачностью, что миг назад так желал сделать, Маар небрежно, но все же с нажимом бросил ее на постель.
2_2 Maap
Маар задышал тяжело, туго втягивая в себя воздух, смотря заволоченными туманом гнева глазами на раскинувшуюся на постели девушку в ореоле снежных волос. Сжав челюсти, он отступил, развернулся и вышел из комнаты, прикрыв дверь.
Маар направился к хозяину двора, велев его жене находиться рядом с ассáру, отсыпал серебра, но женщина гордо отказалась от платы, добровольно осталась с Истаной. Страж вернулся в свою комнату и не сомкнул глаз до самого рассвета. Когда начал едва бледнеть горизонт над вершинами снежных гор, он поднялся. Снарядившись в походную одежду и броню, ван Ремарт спустился вниз. Его воины уже выходили во двор, готовы уже были выдвигаться. Жена старосты так и не появилась с вестью о том, что ассáру очнулась, и Маар гневался, ловя себя на том, что ожидал этого всю долгую ночь. Он глянул в сторону перехода, и тут деверь комнаты, где лежала Истана, открылась, из нее вышла женщина. Увидев Стража, она заторопилась. Маар напрягся весь, в груди тугой волной плеснул жар — очнулась?
— Она очень холодная, мэньер, — с сожалением сказала женщина, опуская тусклый усталый взгляд.
Маар глянул поверх головы женщины в сторону приоткрытой двери. Внутри забурлило черное, как смола, смятение и ярость. Маар снял с пояса кошель, вручил женщине.
— Хорошо, мэньер, — согласилась женщина, — я позабочусь о ней столько, сколько потребуется. Она угрюмо поджала губы, стискивая плату в пальцах. На этот раз не стала отвергать, понимая, чего ей это может стоить, безропотно приняла дар. Эта женщина уже узнала, на что Страж короля способен. Старшая дочь старосты рассказала матери, что сделал с ней в парилке Маар, и хозяйка дома сделает так, как скажет гость, лишь бы исгар не трогал ее двух других дочерей. Ван Ремарт, поимев их первым, мог отдать девушек на ублажение своим воинам.
Маар вышел на улицу под тяжелое хмурое небо, что синими облаками затягивало горизонт, сжирая золото рассвета. Донат, увидев, что Маар вышел один, без ассáру, помрачнел. Шед, напротив, приосанился, не скрывая своего удовлетворения тем, что ван Ремарт оставил, наконец, девчонку. И Маар едва сдерживался, чтобы не выжечь его довольство вместе с потрохами. Страж злился, злился на себя за то, что его желание становились слишком бесконтрольными, слишком одержимым и извращенным, и самое гнусное — он не хотел оставлять здесь Истану, но был вынужден — она уничтожит его. Эта хрупкая, глупая ассáру сможет обратить вспять его силу. Но, с другой стороны, она воистину глупа, раз осмелилась посмотреться в зеркало, и теперь она уснула, ушла в руки Верховного. Теперь небесный владыка волен вернуть ее или забрать себе. И пусть лучше заберет! Она не должна жить! Так будет лучше для всех.
Страж вскочил в седло, отметая прочь мысли об этой девчонке, и уже вскоре отряд из двадцати всадников покинул селение, устремляясь на север. Только Маар уже скоро начал ощущать, как расстояние, что отделяет его от ассáру, увеличивается. С каждой милей его дыхание становилось все туже, он начал задыхаться, словно на шею ему бросили аркан, еще несколько миль, и он погибнет. Маар отчетливо это испытал, настолько что взревел внутри. Мужчина остервенело подгонял скакуна, пытаясь вырваться из этой ловушки. Ассáру удалось его опутать. Удалось, проклятая сука!
Маар натянул поводья, останавливая взмыленного скакуна. Шед, что следовал рядом, заподозрив неладное, обернулся.
— Поезжайте. Я вас догоню, — бесцветным голосом бросил Маар команду.
Но Шед только хмуро покачал головой.
— А если не вернешься?
Маар смерил его потемневшим взглядом, раздраженно сжав в кулаках поводья, дернул, разворачивая скакуна, пуская его обратно к селению, удаляясь от отряда. Он убьет ассáру и нагонит. Маар должен это сделать, иначе — Шед прав — он не вернется, ассáру завладеет его душой. Уже завладела. Ван Ремарт мысленно сжимал в кулаке рукоять ножа, и его кровь кипела ядом. Какая это уже по счету попытка убить ее? Теперь у него нет выбора, или она умрет, или умрет он. Исгáр внутри него бушевал, раскачивая волны жидкого огня. Огненное око поднялось достаточно высоко, Маар терял время, и все из-за этой дрянной девчонки!