— Давно ты здесь?

— С середины января.

Тихо присвистнув, я отпил кофе.

— Давно. Подумать только, ты все это время была тут… Я… Черт, я считал, что ты погибла. В начале декабря на севере случилось нападение на лагерь. Ты ведь была там?

В ожидании ответа я впился глазами в ее лицо и, увидев, как оно передернулось, а потом застыло в мученической гримасе, понял, что была. И понял, что ей через многое пришлось пройти, чтобы выбраться. Опустив голову, она немного помолчала, а затем приглушенным голосом ответила:

— Да, была. Там творился сущий ад. Погибли почти все.

— Но ты выбралась, — с напором сказал я.

Я чуть не добавил, что плевать я хотел на всех, но остановился. Сам не знаю, почему меня вдруг начала разбирать злость на окружающих, но сейчас я хотел бы остаться с ней наедине. Оказаться вдвоем подальше от посторонних глаз и сотни громких голосов… Вероятно, если бы в данную минуту начался апокалипсис, мне и на это было бы плевать.

— С трудом, — с ее губ сорвался горький смешок. — Тот лагерь тогда только открылся и таких стен, как тут, в нем и в помине не было. Простые заграждения из колючей проволоки, деревянные заборы, несколько каменных зданий, но в основном там стояли шатры и палатки. То есть, ты понимаешь, что для них пройти туда было проще простого. Все эти игрушечные баррикады и заграждения они попросту смели. Почти на пять тысяч беженцев приходилось всего чуть больше сотни вооруженных солдат, так что когда они заявились туда целой армией, никто не был готов. Тогда ведь никто еще не знал, что они вообще способны на что-то подобное…

Устремив остановившийся взгляд в пространство, она умолкла, а я безотчетно протянул к ней руку и взял ее ладонь. Действие мое было неосознанным, но жадным, изголодавшимся, ищущим. Сколько раз, закрывая глаза, я представлял себе, что смогу когда-нибудь еще вот так ее коснуться.

Вздрогнув от неожиданности, Марта отвлеклась от своих воспоминаний и заговорила вновь:

— Там все очень быстро произошло. Люди были расслаблены, ведь повсюду ограждения, военная техника и сами военные. Все себя чувствовали в безопасности. Я приехала туда со своей группой на три дня, чтобы снять серию репортажей, а на вторую ночь все и случилось.

— Я видел твой репортаж и видео с места событий. Их выкладывали те, кто смог выжить. Мы в то утро как раз подъезжали к городу и связь уже начинала барахлить, а с того дня пропала совсем. Я тогда чуть не свихнулся и чуть телефон не разбил, все искал хоть что-нибудь от тебя.

— Значит, ты знал, что я была там?

— Случайно узнал. Вернее, Роб рассказал. За день до этого он видел твой выпуск из того лагеря, так что я мог только предполагать, но был уверен, что если бы ты выбралась или тебя там вообще не было, то однозначно где-то всплыла твоя заметка, репортаж, выпуск новостей, хоть что-нибудь… В общем… да… Я хотел думать, что ты смогла каким-то чудом спастись, но как-то все меньше в это верилось со временем. Теперь понимаешь мой шок, когда я тебя сегодня увидел?

Договорив, я сдержанно посмеялся, в стремлении скрыть в очередной раз накатившую на меня лавину противоречивых чувств.

— Понимаю, — улыбнулась она. — Я ведь тоже считала, что ты погиб.

Она снова умолкла, но глаза ее говорили. Говорили о многом. При всем желании я не смог бы в точности описать, что именно выражал ее взгляд, но от него горло у меня стянуло обручем, а во рту пересохло.

— Как ты выбралась оттуда? — хрипло спросил я.

— Бежала, как и все. Там была страшная паника, люди падали и их давили другие люди… Вспоминать не хочется… — Коснувшись лица, она на секунду прикрыла глаза, но тут же, снизив голос до полушепота, продолжила: — Я видела, как они нападали на бегущих, как убивали детей, как заражали каждого, кто попадал к ним в руки и как потом людей корчило в страшных муках. Слышала, как дико они кричат… Я до сих пор часто слышу эти крики во снах. Один из моих коллег прямо на моих глазах превратился в чудовище. Он был моим другом…