— Я понял, что это живец! Я спрашиваю — что это такое?

Старт сначала недоуменно на меня посмотрел, а потом, видимо, до него дошло…

— А, ты в этом смысле! — протянул он, усмехнувшись. — Как мне когда–то рассказывали, попадая в Улей мы все заражаемся спорами гриба, ну или вирусом — если по–простому. Большинство людей не могут с ним справиться и обращаются в монстров, ну а те кто могут — их иммунными называют, живут с этими спорами в симбиозе. Они наш организм наделяют сумасшедшей регенерацией, что люди, неизлечимо больные на Земле, парализованные после аварий, лишенные конечностей или других каких органов, попадая сюда — излечиваются. И не просто излечиваются, благодаря симбиозу мы перестаем стареть, а старые — снова молодеют.

Слушал его рассказ, как сказку, и не перебивал — засыпав его вопросами, только потому, что всё им рассказанное испытал на собственной шкуре. Ну, кроме старости, так что говорит он правду, постепенно приближаясь к самому главному.

— Но, спорам для всего этого нужен хавчик, а наш организм все нужные элементы для них не выделяет. И именно поэтому нам нужно постоянно пить этот живчик, питая их этими

самыми недостающими элементами.

— То есть нас не специально на эту гадость подсаживают? — Видя что он замолчал, заговорил я. — Попадая в этот мир мы заражается, и если не хотим сдохнуть, то должны всю жизнь хлебать это пойло, так как это еда для спор?

— Именно так всё и есть! — кивнул он. — Споры помимо регенерации, делают нас сильнее, быстрее…

— Наделяют сверхестественными способностями, — закончил я за него. — Это я всё понял и мы еще поговорим об этом. Но ты так и не сказал, что такое этот живчик?

— Главный ингредиент живца — споран! — Сказав это, он с каким–то непонятным интересом уставился на меня, после чего добавил: — Добывают его из спорового мешка растущего на затылке у обращенных.

Я сначала тупо смотрел на него, не совсем поняв что он сказал, но когда осознал, то с трудом сумел сдержать тошноту подступившую к горлу. Это было настолько мерзко и неправдоподобно, что я ему поверил, сразу поверил, так как невозможно такую гадость специально придумать. Только благодаря «помоям» в моей фляге не блеванул, бороться с такими позывами я уже давно научился. Ну и Старт, несмотря на нормальное с ним общение я не забывал, дай ему возможность — он меня прикончит. А самая лучшая для этого возможность — это согнуться и начать блевать.

Так что, не сводя с него взгляда, сглотнул вставший в горле ком, ставшим вдруг хриплым голосом уточнил:

— И как он выглядит — этот споран? И самое главное — как из него живец готовят?

Наверное Старту доставляло удовольствие хоть так на мне отыграться, раз нет возможности физически разобраться. Он и начал во всех подробностях рассказывать, как споран добывать и как готовят:

— Люди, которым не повезло, теряют память… да не только память, они вообще всё человеческое теряют и становятся, как в фильмах, зомби или упыри там. Хотят только жрать. И больше всего их привлекают в качестве еды именно мы, иммунные. Отведав нашего мяса они быстрее развиваются, чем если друг друга жрут. И как только начинают развиваться у них на затылке сразу же такой нарост вырастает, похож на половинку чесночной головки, только больших размеров. Это и есть споровый мешок. Когда завалишь такого обращенного, то вскрыв этот нарост увидишь, что внутри там темно–серой, почти черной, паутиной всё заполнено. Вот в ней, в этой паутине, спораны и нужно искать. Они на серые виноградинки похожи.

У меня снова комок к горлу подкатил, пока он рассказывал, как из этого спорана живец готовить. Растворить его в водке или спирте, процедить от ядовитого осадка и смешать с пол–литра воды, добавив ароматизаторы по вкусу, ну и пить по мере надобности.

Переборов в очередной раз тошноту, подвел итог услышанному:

— То есть вы, вскрыв грибницу, достаете оттуда эти грибы–спораны и забодяжив из них наркоту, называете ее живцом?

— Ну да, — равнодушно пожал плечами Старт. — Жить без него иммунные не могут, подыхают в страшных мучениях, потому и живец.

Вспомнив свои мучения, бывшие действительно страшными, меня передернуло, а тошнота сама собой отступила уже окончательно.