– Так-так, – протянул князь, – давайте, Людмила Алексеевна, рассказывайте уж всё, что там произошло такого, что вы приехали ко мне, как на пожар.
– А ничего особенного там не произошло, милейший Андрей Григорьевич, только Вершинин обнаружил среди своих крепостных сынка вашего незаконного и собирается вам его представить, – торжественно заявила сияющая княгиня.
Князь смертельно побледнел и покачнулся, сидя в кресле. Княгиня с ужасом подумала, что перестаралась, и сейчас ее собеседника хватит удар. Но Шеховской уже приходил в себя, он уселся поудобней, глубоко вдохнул, бледность на его лице уменьшилась.
– И что же, Вершинин так и объявил всем такую новость? – спросил он.
– Нет, что вы, он сказал только мне, а этот Николай, кстати говоря, вылитый вы в молодости, – призналась княгиня.
Князь уже полностью пришел в себя и начал соображать.
«Ну, похожих на меня может быть сколько угодно и без родства, это не доказательство. А Илья, вот хитрец, использовал княгиню как посыльного, а она даже не догадывается об этом», – внутренне улыбнулся он.
– А при каких обстоятельствах вы увиделись с этим так называемым сыном? – спросил он княгиню.
Та явно замялась, но потом все же ответила:
– Мы с ним играли в вист.
Шеховской вытаращил глаза:
– С крепостным?!
– Понимаете, Андрей Григорьевич, Вершинин мне представил его как вашего отпрыска, воспитывавшегося во Франции, и он действительно говорил по-французски лучше, чем на родном языке. А так как он был очень похож на вас, я и не усомнилась нисколько.
– Ну, а в карты вы у него выиграли? – нетерпеливо спросил князь.
– Увы, я проиграла полностью, – со злостью сказала княгиня.
– Ха, возможно, это и мой отпрыск, – с надеждой заговорил Андрей Григорьевич, – а что Илья, не привел каких других свидетельств за наше родство?
– Нет, но намекнул, что у него они есть, – сообщила Людмила Алексеевна.
Когда два десятка охотников уже отъезжали от имения, к Илье Игнатьевичу пробился один из егерей и о чем-то ему сообщил. После чего от Вершинина поступил приказ пока собак убрать, и весь отряд на махах отправился за так не вовремя вылезшим охотником. Николка скакал на коне сзади основной группы и пока не мог понять, что послужило причиной изменения планов хозяина. Но когда они въехали под полог елового леса и спешились, все стало ясно. Егерь нашел недавнюю берлогу, и Илья Игнатьевич хотел вспомнить молодость и взять медведя на рогатину.
И вот возбужденная толпа отправилась за медведем. Многие из гостей были еще пьяны, а другие, и в том числе хозяин, уже добавили, поэтому все были веселы и беспечны.
Узенькая тропка следов привела их к огромному еловому выворотню, уже прилично заваленному снегом. Почти в самом центре снегового пятна было заметно небольшое отверстие, откуда вилась еле заметная струйка пара. Народ расположился полукольцом около упавшего дерева, смех и шутки смолкли, и все напряженно смотрели, как дюжие егеря вырубают длинные жерди. Много времени это не заняло, и вскоре они стояли рядом с берлогой, готовые тыкать туда этими палками. Илья Игнатьевич взял в руки дедову рогатину. Красивая вещь, отделанная серебром, представляла собой стальное копье с приклепанной к нему перекладиной, насаженное на деревянный шест, она и должна была остановить рывок зверя. Илья Игнатьевич примерился, опустил деревянный конец рогатины ближе к земле и махнул егерям. Те дружно опустили свои жерди в берлогу, где сердито рявкнул медведь. Шуровать в берлоге пришлось не одну минуту, и когда все уже устали ждать, из берлоги, подняв в воздух тучу снега, выскочил медведь и понесся на Вершинина, он не встал на дыбы, как ожидал помещик, а, наклонив лобастую голову, проскочил под рогатиной и подмял того под себя. Все застыли от неожиданности. И только Николка без раздумий прыгнул вперед и, подхватив рогатину, упавшую на снег, ударил медведя в бок, так, что ее острие вошло в него до перекладины, затем напрягся и снес бьющуюся в судорогах тушу медведя со своего хозяина.