Теперь необходимо сказать несколько слов об облике Баха, распорядке его жизни и профессиональных занятиях, которые сложились в Лейпциге. Бах был человеком среднего роста, довольно полным. С наиболее достоверного портрета 1747 года на нас глядит несколько оплывшее лицо человека в парике (в то время все должностные лица обязаны были украшать себя этим подобием форменного головного убора), с крупными чертами лица, с массивной нижней челюстью, взор которого обращен внутрь себя. В пожилом возрасте Бах болел диабетом, который привел его к слепоте, а затем и к смерти.

В Лейпциге семья Бахов поселилась в доме причта, в квартире, полагающейся кантору. Семья была большой – четверо детей от первого брака, кроме того, у Анны Магдалены, второй жены композитора, стали тоже регулярно рождаться дети (из них умерли вскоре после рождения больше половины). Бах был гостеприимен, в его доме постоянно кто-то гостил. Всякий проезжий музыкант считал своим долгом посетить Баха, и тот всегда был рад общению с коллегами. В таком общении он никогда не возносился, принимал всех с большим почтением и уважением и всегда был готов помочь ближнему. Сохранились многие написанные им рекомендательные письма к разным влиятельным лицам с просьбами и ходатайствами устроить того или иного музыканта на работу, помочь вдовцу в его трудных обстоятельствах и т. п. В доме композитора часто подолгу жили юные малоимущие родственники, их Бах обучал музыке. О Бахе-педагоге мы поговорим ниже. Это отдельная и очень интересная тема. Иоганн Себастьян владел большой библиотекой, что по тем временам было очень расходно. Он интересовался всеми богословскими и философскими новинками. Казалось, что у него были все книги, которые выходили в то время в Германии по богословию и философии. Также он владел большим собранием немецкой поэзии. К этому надо прибавить, что Бах был достаточно прижимист и скуповат, но это обстоятельство объясняется заботой о большой семье.

Обязанности Баха как кантора были довольно громоздкими. Кантор – это руководитель церковного хора и оркестра. Должность лейпцигского кантора включала в себя попечение о двух главных церквях города – Св. Фомы и Св. Николая, а также обо всех городских религиозных процессиях. Так что кантор именовался еще и директором музыки Лейпцига. От кантора зависело все музыкальное оформление городских богослужений, в его обязанность входило написание и исполнение праздничной и церковной музыки. Также он должен был обучать учеников школы Св. Фомы, мальчишек в возрасте от 8 до 17 лет, пению и игре на музыкальных инструментах. Также кантор руководил хором и оркестром, составленным из этих мальчишек. Здесь Бах не всегда вел себя сдержанно. Иногда от лени или неумения учеников он приходил в ярость. Бывали случаи, когда он от возмущения швырялся в своих подопечных нотами, а как-то раз, стянув со своей головы парик, запустил им в незадачливого музыканта с криком: «Ты – сапожник, а не музыкант!»

Но не только музыкальные обязанности вменялись кантору, он должен был преподавать в школе Св. Фомы и некоторые общеобразовательные дисциплины, например, латинский язык. Бах очень скоро утомился от такого общеобразовательного преподавания и стал избегать его, а затем спихнул все не музыкальные предметы на своих коллег, приплачивая им за это какие-то деньги. Начальство довольно долгое время закрывало на это глаза, затем, когда у Баха начались традиционные конфликты, ему припомнили эту его нерадивость. Но об этом позже. До 1729 года, когда умер старый ректор школы Св. Фомы, у Баха особых проблем с начальством не было.

В богослужении кантор обязан был принимать участие в воскресные и праздничные дни, в будни служба отправлялась очень скромно. В воскресенье и праздники служба начиналась в семь часов утра и продолжалась летом до одиннадцати, а зимой, из-за холода, до десяти часов (надо сказать, весьма продолжительное время). Днем, в районе трех часов, служилась вечерня. Хор и оркестр делился между двумя церквями Св. Фомы и Св. Николая: скажем, спев кантату у Св. Фомы, хористы и музыканты перебегали к Св. Николаю и пели кантату там, где богослужение начиналось чуть позже. Расстояние между церквями – десять минут ходу. В зависимости от праздника или служения епископа-суперинтенданта, Бах проводил свой богослужебный день то в церкви Св. Фомы, то в церкви Св. Николая, которая была кафедральным храмом Лейпцига. Кантор по уставу сопровождал богослужение органной игрой, но главное, что от него требовалось, – исполнение с хором и органом кантаты между Евангелием и проповедью. Кантата длилась в зимнее время около двадцати минут, в летнее была длиннее – кантаты могли быть и двухчастными, тогда вторая часть звучала после проповеди. Я уже рассказывал об этом церковном жанре, напомню, кантата – это некий музыкально-философский комментарий на текст Священного Писания или праздничного события данного дня. И на этом мы должны остановиться более подробно.

Водворившись в Лейпциге, Бах с величайшей охотой и рвением принялся за кантатное творчество. Каждую неделю он писал по кантате и составил из них пять годовых кругов. Это значит, что им было написано за первые пять лет пребывания в Лейпциге 250 кантат. К сожалению, до нас дошли только три годовых круга кантат. После смерти Баха его рукописи были поделены между старшими сыновьями – Вильгельмом Фридеманом и Карлом Филиппом Эммануилом. И если Карл Филипп Эммануил бережно хранил эти ноты, то Вильгельм Фридеман под конец жизни сильно пил и разбазарил все свое имущество – рукописи Баха бесследно исчезли.

Надо сказать, что такая творческая активность Баха вовсе не требовалась для исполнения его служебных обязанностей, он мог писать по кантате в месяц, а на прочие воскресенья подбирать соответствующую музыку других композиторов, благо, ее было в изобилии. Такой беспримерный труд проистекал, конечно же, из внутренних побуждений. Как я уже говорил, Бах соскучился по церковной музыке, которую не имел возможности писать в Кётене. Но главное, что композитор уже созрел до того, чтобы дать целостную религиозно-философскую концепцию, которую он выразил в звуках. Именно поэтому на цикле кантат Баха нужно остановиться подробнее, потому что это представляет некую квинтэссенцию его не только музыкального, но и религиозно-философского творчества.

Мы уже не раз говорили о мастерстве Баха в обращении с музыкально-риторической символикой в сочетании музыки и слов, когда музыка раскрывает нам то, что невозможно выразить словом. От этого создается эффект, выражаясь святоотеческим языком, «радостнопечалия». Пять раз пройдя годовой церковный круг, Бах реализовал в полной мере и это свое мастерство, и глубину своего христианского философского мировоззрения.

Давайте и мы с вами пройдемся по годовому кругу христианского лютеранского богослужения вместе с кантатами Баха.

Богослужебный год в западной христианской традиции начинается с Адвента (от лат. adventus – приход – название предрождественского периода), начала Рождественского поста. Первая музыка года звучит на первое воскресенье Адвента, т. е. за месяц до Рождества.

Послушаем начальный хор из 62 кантат на текст адвентского хорала «Nun komm, der Heiden Heiland». Напомню, что нумерация кантат не совпадает ни с праздниками, ни с хронологией. Вот текст этого хорала:

Музыка, как это и полагается, насыщена символами радости и ожидания, они звучат у скрипок и гобоев на протяжении всего хора. Но вот особенность религиозного творческого подхода Баха – звучат эти радостные символы в миноре и в сочетании с хоралом создают настроение скорби и печали, потому что не на радость, а на крестные муки нисходит на Землю Сын Божий. Мотив «снисхождения» также звучит здесь постоянно. И это иллюстрация того, как Бах поднимает здесь простую дидактику праздника до философских обобщений необычайным совершенством, выраженных в звуках.

Во второе, третье и четвертое воскресенье Адвента никакой музыки в церкви, кроме сопровождения хорального пения, не полагалось: шел Рождественский пост, поэтому следующая кантата звучала только на Рождество. Рождество, Пасха и Пятидесятница – это три главных праздника в лютеранском богослужении.

Рождественской музыки у Баха очень много. Тут главенствует настроение радости и ликования. Послушаем первый хор из кантаты № 91 «Gelobet seist du, Jesu Christ»:

Даже в рождественской музыке Бах находил повод для углубленного созерцания, превосходящего простое праздничное внешнее ликование. Вот ария из той же 91-й кантаты. Ее текст:

Два голоса этой арии проведены в сложнейшей имитационной технике двойного контрапункта, что несет символическую нагрузку. Техника эта основана на том, что голоса один за другим повторяют одни и те же музыкальные фразы, при этом сочетаясь в необыкновенной гармонии. Обозначает же такой прием сочетание души со Христом, ведь Он принял на Себя одну и ту же с нами природу. В партии скрипок через всю арию проводится очень характерный мотив, известный всем тогдашним прихожанам, это символ бичевания, которое Христу предстоит претерпеть. Таким образом, Бах своей музыкой раскрывает здесь и догматическую истину, соединение двух природ во Христе, и показывает, какою ценою нам досталась рождественская радость.

Следующие церковные праздники – Новый год и праздник Обрезания. Новогодних кантат у Баха также немало. Послушаем первый хор из 190-й кантаты «Singet dem Herrn ein neues Lied!». Его текст – 20-й и 50-й псалмы и две хоральные строчки Мартина Лютера. Музыка исполнена веселья и ликования. Строчки из псалмов: