Тамура хлопнул в ладоши, приказал что-то подошедшему слуге кратко и перевел для Судских:
— Я велел подать, холодный чай, а позже мы будем кушать на верхней террасе. С нее хорошо видно море. Это усиливает аппетит, и вы увидите знаменитых розовых чаек. Это способствует пищеварению. Ха-ха!.. Вы не против?
— Гость — раб своего хозяина, — учтиво ответил Судских.
Точно! Так у нас говорят: хозяин — барин. Я ведь семь лет провел в Сибири. В плену был, — пояснил он. — Там язык выучил и многое другое… Сейчас.
Тамура снял хаори, оставшись в нижней рубашке, продолжил:
— Знаете, я был; самым необычным солдатом Второй мировой. Я первым из японских солдат ступил на вражескую землю у Кота-бару и стал первым раненым. Меня посчитали мертвым, мой полк ушел дальше, а меня оставили на побережье. Подобрала меня юная тайка и выхаживала. Готовила себе мужа. Ха-ха!.. Я долго отлеживался. То ранение, то малярия. Одним словом, когда я окончательно встал на ноги в сорок четвертом году, нас значительно потеснили. С горючими слезами я оставил свою спасительницу и двинулся через джунгли в Маньчжурию. Ох и дорожка была! Всех приключений не опишешь и самом толстом романе Но я дошел! Ха-ха!.. Переформирование — и я остался и Квантунской армии. Когда я появился и своей части с новенькими погонами капитана, ваши войска начали штурм наших укреплений, я опять был ранен. Ни тайки, ни китайки для меня не нашлось, меня выхаживали в обычном бараке для пленных. Потом я рубил лес под Братском и строил набережную в Красноярске. Ха-ха!..
— Впечатляет, улыбнулся Судских. — Наверное, вы и бизнес делаете с нашей страной?
— Зачем? Это неинтересно, этим занимаются мои люди, у меня другие задачи. Но интерес к России у меня есть, был и будет. Об этом мы еще поговорим.
С террасы открывался великолепный вид на японский садик, от пруда веяло прохладой, умиротворяла тишина и неслышный полет стрекоз. Не верилось, что с той стороны дома, в каких-то ста шагах. Тихий океан, могучий и говорливый.
— Это место для меня — урамото, тыльная сторона, как Японское море для Японии, а там, — махнул Тамура за спину, — мимото, лицевая сторона. Мои хлопоты, мое неспокойствие. Вам нравится здесь? поймал он блаженную улыбку на лицу гостя.
— Очень…
— Вот и отдыхайте. Мне кажется, нам будет о чем говорить.
— К сожалению, я не знаю японского языка. Удобно ли вам будет говорить со мной в подкрасоты?
— Как вы сказали? — переспросил Тамура и даже приблизил к Судских ухо. — В подкрасоты? Удивительно метко! Понял. Вы правы: журавлиную песню могут нести только журавлиные крылья. Или, может, лебединые? — посмотрел он с хитрецой.
— Возможно, — кратко ответил Судских.
Внесли чайные принадлежности, слуги налили чай. Тамура и Судских обтерлись влажными горячими полотенцами, и разговор продолжился.
— Как мне доложили, переговоры вы провели успешно, и даже более чем. Ваш хозяин останется довольным.
— У меня ист хозяина. вежливо ответил Судских. — Кроме Бога.
— Тогда ваш Бог будет доволен, — не моргнув глазом ответил Тамура. — И вы правильно сделали, напомнив о нем. Бог един. Правильно, господин Судских?
— Без сомнений, — поклонился гость.