Изумление пассажирки достигло наивысшего предела.

— Знаете, мне просто не верится! — воскликнула она. — Это настолько удивительно…

— Да, но я уже не удивляюсь, — ответила женщина в платке и добавила с некоторой торжественностью: — Теперь настало другое время. Теперь не надо бояться человека с ружьем.

Владимир Ильич тихонько спросил у Рахья:

— О чем они? Поспорили? Чем-нибудь недовольны?

— Нет, совсем другое. Беседа интересная.

— Переведите, пожалуйста.

Наклонившись к своему соседу, Рахья стал негромко пересказывать содержание только что слышанного разговора.

Ленин слушал с напряженным вниманием, все время поглядывая на женщину в платке, как будто хотел покрепче ее запомнить. Поезд проскочил тем временем короткий перегон до следующей станции. Женщина подняла свою вязанку и пошла к выходу.

Некоторое время Владимир Ильич сидел, почти вплотную сомкнув веки, точно вслушиваясь в свои мысли.

— Поразительно! Поразительно, с какой точностью и глубиной она выразила то, что думает и чувствует сегодня наш народ!.. Теперь не надо бояться человека с ружьем! Как это сказано! Не прибавить и не убавить ни одной буквы… Только не позабыть бы, — озабоченно добавил он и быстро достал из кармана записную книжку.

Рахья молча смотрел, как скользит карандаш по бумажному листку. Так бывало уже не раз, когда Ленин неожиданно останавливался на чьем-нибудь оброненном слове, заметке, наблюдении, мимо которого прошли сотни людей, ничего не усмотрев. И вдруг, точно на ладони, Владимир Ильич показывает всем, какой глубочайший смысл скрывается за незначительным, казалось бы, фактом.

Трудно постигнуть, что так захватило его в словах этой простой женщины, жительницы какого-нибудь из здешних финских поселков. Это было известно только самому Ленину.

Но вот, короткое время спустя, находясь на заседании Третьего съезда Советов, где выступал Владимир Ильич, Эйно Рахья услышал:

— Я позволю себе рассказать один происшедший со мной случай. Дело было в вагоне Финляндской дороги, где мне пришлось слышать разговор между несколькими финнами и одной старушкой. Я не мог принимать участия в разговоре, так как не знал финского языка, но ко мне обратился один финн и сказал: «Знаете, какую оригинальную вещь сказала эта старуха? Она сказала: теперь не надо бояться человека с ружьем. Когда я была в лесу, мне встретился человек с ружьем, и, вместо того чтобы отнять от меня мой хворост, он еще прибавил мне».

Когда я это услыхал, я сказал себе: пускай сотни газет, как бы они там ни назывались — социалистические, почти социалистические и прочие, пускай сотни чрезвычайно громких голосов кричат нам: «диктаторы», «насильники» и тому подобные слова. Мы знаем, что в народных массах поднимается теперь другой голос; они говорят себе: теперь не надо бояться человека с ружьем, потому что он защищает трудящихся и будет беспощаден в подавлении господства эксплуататоров. Вот что народ почувствовал, и вот почему та агитация, которую ведут простые, необразованные люди, когда они рассказывают о том, что красногвардейцы направляют всю мощь против эксплуататоров, — эта агитация непобедима…