Данные разведки, утверждавшей, что в результате боев боеспособность немецких частей упала до советского уровня, Климент Ефремович охарактеризовал как недостоверные, так как они были получены из британских, французских и белоэмигрантских источников. Как известно, они — враги СССР, заинтересованные в столкновении нашей страны с Германией, посему им верить нельзя.
В итоге совещание закончилось решением соблюдать условия Пакта, а нападение на Германию отложить на два-три года до окончания перевооружения РККА.
Можно сколько угодно ругать товарищей коммунистов за нерешительность перед лицом победоносных нацистских войск. Но перед французами не было никакой немецкой армии — даже самой замотанной и разоруженной. Берлин лежал у ног, как оброненный батон в бумажном пакетике — подними и кушай на здоровье. Не нашлось желающих.
Шел второй месяц войны, после польской капитуляции чрезвычайно странной — никто не спешил с активными действиями. Объявлять войну против СССР за польскую интервенцию теперь поздно и неудобно. Спрашивается, чего ждали неделями? В состоянии войны с Советами объявило себя лишь польское правительство в изгнании, которое никто не воспринимал всерьез.
Красная Армия начала демобилизацию военнослужащих срочной службы, задержанных в войсках из-за перспективы противостояния с Германией. Разочарованию Никольского не было предела. К зиме вермахт залечит раны, отремонтирует технику, получит новейшие образцы оружия взамен утраченного. Наработав реальный боевой опыт, устранив ошибки в организации и подняв до небес воинский дух скорой и малокровной победой, сухопутные силы рейха становятся заметно сильнее. Выгодный момент безвозвратно пропущен. Получается, Польша, как и Чехословакия, принесена в жертву зря — Германия не втянута в войну на уничтожение. Сталин считал, что переиграл и Чемберлена, и Гитлера, безнаказанно вернув часть земель Российской империи, а также заполучив очередную отсрочку для перевооружения и укрепления армии.
Убедившись, что советское руководство озаботилось мелкими целями, считая победу над Германией важной, но отдаленной задачей, Никольский засел, наконец, за данные о других геоподобных мирах. В конце октября испросил небольшой отпуск и откровенно запил на неделю.
Самое худшее, что оба марсианина не лгали. Иначе можно было бы выбрать наиболее «честную» сторону и принять ее окончательно. Легкого выбора не оказалось.
История России без большевистской диктатуры оказалась менее кровавой и не знала катастрофического снижения жизненного уровня — тут прав Шейдеман. Но неизбежный передел Земли посте первой глобальной войны, которая закончилась несбалансированным и несправедливым миром при любых вариантах развития событий, обязательно выходил боком мелким государствам, образовавшимся после распада империи. Судьба Польши, бывшей самой западной российской территорией, ныне поделенной меж Германией и СССР, — тому пример. Сильные харчат слабых. Здесь прав Шауфенбах, считая целостность России важной и самодостаточной целью. При всех недостатках его подхода Никольский, придя в нормальное состояние, признал, что линия «своего» пришельца ближе. Поэтому придется оставаться с ним, чего бы это ни стоило бывшему подданному Российской империи. И чего бы ни стоило самой России.
Во время подготовки гитлеровцев к нападению на Францию Шауфенбах предпочел не вмешиваться. Умные машины в его подвале предсказали колоссальные потери вермахта. Соотношение убыли личного состава три к одному у атакующих и занимающих стационарные укрепления никто не отменял. Командный состав французской армии прошел школу Первой мировой войны, победители в ней чувствуют себя уверенно. Мощный контингент британской армии на континенте тоже не просто так погулять вышел. Так что можно всерьез опасаться лишь одного — Сталин слишком увлечется мелкими успехами в борьбе с малокалиберными странами Восточной Европы и не успеет извлечь выгоду из поражения Германии.
Пока Красная Армия позорилась в Финляндии, уперевшись в линию крохотных дотов, большинство из которых даже не имело пушечного или иного противотанкового вооружения, на франко-германской границе воцарилась идиллия. Юрченков после концертов в Гамбурге беспрепятственно вернулся в Париж, словно не началось никакой войны. Интернирование граждан враждебных воюющих государств шло столь лениво, что, казалось, скоро подпишут перемирие, и военную чрезвычайщину отменят за ненадобностью.
Поводы для беспокойства появились лишь к весне. СССР выпутался из финской войны, положив сотни тысяч человек, причем убыль сложно оценить с точностью даже до двухсот тысяч, так как небоевые потери от обморожения неизвестны хотя бы приблизительно. Организационная неготовность Красной Армии к серьезной войне стала очевидна многим. Шауфенбах метался, мобилизуя немногочисленные рычаги влияния на советское руководство, побуждая напасть на Германию в единственно удобный момент — максимального напряжения боев во Франции. С каждым месяцем ухудшался прогноз для франко-британской коалиции: Германия полностью восстановилась после польской кампании и сосредоточивала основные сухопутные силы на севере. Французы так и не создали серьезных мобильных соединений, способных фланговым ударом отсечь ударный кулак вермахта, пробивший оборонительную линию в какой-либо зоне. Некоторая надежда осталась на англичан, но почему-то не удалось представить джентльменов, которые начнут активно проливать кровь за презренных поедателей лягушек.
Эффективные действия германской армии при захвате Норвегии, скормленные аналитическим машинам, привели к неутешительному прогнозу. Шансы на успех Франции в противостоянии вермахту превратились в отрицательную величину. Шауфенбах отдал приказ о перебазировании своего маленького штаба в Глазго. Если судьба Франции казалась проблематичной, то Британские острова выглядели неприступным убежищем в свете заметных потерь Кригсмарине при обеспечении норвежского десанта.
С безопасного удаления марсианин и его сотрудники наблюдали за крахом французской армии, странных действиях англичан и не менее странной с виду пассивности нацистов, позволивших британцам спокойно эвакуироваться через Дюнкерк. Советский Союз неторопливо и методично слопал Бессарабию, а также три прибалтийские республики, не воспользовавшись шикарной возможностью ударить Германии в тыл.
Началась воздушная битва за Англию, отзвуки которой доносились до Никольского только через газеты и разведывательные каналы Шауфенбаха. Город находился на достаточном удалении от баз люфтваффе. Тем не менее в викторианском особняке на Хай-стрит неподалеку от Глазго-кросс, где ныне расположилась штаб-квартира инопланетянина, каждую ночь опускались плотные шторы светомаскировки. Наступил январь.
Шауфенбах вернулся из США. Не чувствительный ни к теплу, ни к холоду, он сидел перед высоким камином, глядя в огонь ничего не выражающими глазами. Никольский доложил ему о крайне неутешительной картине, сформированной машинами и аналитической группой.
— По состоянию на начало 1941 года основным европейским фактором является безусловное военное доминирование вермахта и люфтваффе. Анализ польской, норвежской и французской кампаний показывает, что нынешняя германская армия — уникальный феномен. Тактико-технические характеристики оружия, особенно французских танков S35 и 2С, численность армий, противостоявших Германии, наличие стационарных фортификационных укреплений не сыграли определяющей роли. Немецкая армия, обладающая достаточно посредственной техникой, создает значительный перевес в точке первого удара, прорывает оборону, развивает наступление моторизованными группами в тылу врага. Пехотные части, втягиваемые в прорыв, надежно охраняют фланги от контрударов. Нарушение управления войсками противника ведет к их беспорядочному отступлению и сдаче в плен.
— Что прогнозируется при германском ударе по СССР?
— План «Барбаросса», детали которого известны и Советам, и англичанам, будет иметь успех, как минимум, на первом, этапе. Стратегия Красной Армии, отрабатываемая на штабных учениях, предусматривает, что напавший из Европы противник будет каким-то чудом тут же отброшен за пределы границы СССР, а там начнется «правильная» маневренная война, в которой Красная Армия непременно одержит быструю победу. Вариант проникновения танковых клиньев в глубину западных военных округов на 150–200 километров даже не обсуждается, как и меры противодействия таким ударам. В альтернативных вариантах истории, где Германия оказалась сильной, моторизованные немецкие части в период 1940–1942 годов методом блицкрига разгромили армии малых государств, образовавшихся в Восточной Европе после распада России.
— Это — первый этап. А дальше?
— Германская армия будет получать четкие задачи и средства для их выполнения. Если сталинская Россия сможет хотя бы частично преодолеть тотальную дезорганизацию начала войны, шанс на выживание остается. Если начнется развал, как во Франции, то повторится французский сценарий. А именно — оккупация территории до Волги и временное сохранение формальной независимости остальной части страны. При наименее удачном для моей Родины варианте с востока в войну ввяжется Япония, отвоевав Дальний Восток. Среднеазиатские республики, далекие по культуре и менталитету русскому народу, окажутся под воздействием британской экспансии со стороны Ирана.