Никольский представился посланником Ульянова и Троцкого, предложив обождать артобстрела со стороны Петропавловской крепости. Моряк пожал плечами. Во дворце собралось множество ценностей, накопленных эксплуататорами и принадлежащих по праву трудовому народу. Этим, собственно, и объяснялся редкостный энтузиазм матросов, подписавшихся на участие в штурме.

Ближе к ночи неспешно загрохотало орудие. Военная логика операции ускользала от Никольского. Снаряды наискось летели через Неву в сторону фасада, обращенного к набережной. Там — никого, останавливай артобстрел и заходи куда хочешь. Революционные мародеры явно готовились проникнуть внутрь с парадного крыльца от Дворцовой площади, не используя плоды артподготовки.

В полумраке было отчетливо видно, как из-под стен Зимнего разбегаются какие-то люди в военной форме. Отряд бронемашин уехал до первой попытки захвата здания «из-за отсутствия бензина», которого на бегство почему-то хватило.

Антонов-Овсеенко отправил разведку в сторону Адмиралтейства. Через четверть часа прибежал матрос и доложил, что снаряды бьют в парапет, лишь один зацепил стену дворца. На набережной никого. Потом появился крейсер «Аврора», один раз выстрелил баковым орудием и почему-то затих. Революционная организованность проявила себя во всей красе.

Затем фугас, перелетевший через кровлю дворца, врезался в фасад генштаба недалеко от арки. Брызнула каменная мелочь. Следующий снаряд тоже взорвался с перелетом. Оставаться на площади стало опаснее, чем идти на штурм.

Когда нестройная рабоче-матросская толпа ввалилась в холл и растеклась по просторным залам, внутри дворца раздалось несколько винтовочных выстрелов. В обращенную к крепости дворцовую стену бухнул снаряд: витязи революции пристрелялись лишь ко времени, когда оплот самодержавия и министров-капиталистов пал. Кто-то из пролетариев высунулся на балкон северо-западной стороны, замахав красным флагом. С Петропавловки долбануло разок, потом орудие замолчало.

Юрченков и Никольский, переждав у дворцового крыльца, пока не стихнет пальба внутри, шли по коридорам Зимнего, стараясь не замечать, что творится вокруг, благо помогал полумрак из-за отключенного электричества. Ценности, что невозможно унести, беспощадно уничтожались или испоганивались. Владимир Павлович едва успел схватить за рукав коллегу, метнувшегося к революционерам, выкалывающим глаза изображенным на картине персонажам.

Группа наиболее сознательных матросов провела перед бывшими жандармами арестованных членов правительства. Керенского среди них не нашлось. Он по июльскому примеру Ленина сразу же сбежал, как запахло жареным.

— Доложите Военно-революционному комитету — дворец взят! — радостно отрапортовал Антонов-Овсеенко. — В городе установлен революционный порядок.

Никольский с напарником отправились в Смольный, стараясь поменьше обращать внимания на проявления этого порядка. Генерал знал, что где-то в подвалах Зимнего должен был остаться огромный винный запас, если его не оприходовали орлы из Временного правительства. Если матросы и рабочие найдут тонны спиртного, революционный порядок станет еще одиознее.

На город опустилась тревожная ночь. Машину добыть негде. Извозчики благоразумно сидели по домам. Даже по телефону в Петроградский Совет не дозвониться — связь вокруг дворца отключена заранее. Недалеко от Литейного во тьме подворотни увидели казаков, непонятно что там делавших. Лихие рубаки при виде двух «Наганов» и красных повязок отреагировали правильно, «именем революции» уступив скакунов двум «депутатам Петросовета».

В большом зале, некогда служившем для балов, приемов и обучения танцам благородных девиц, заседало многочисленное сборище, пышно именованное Вторым Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов. Просочившись туда, Никольский отправил лидерам большевистской фракции записку о захвате Зимнего. Против ожидания, об успехе вооруженного восстания с трибуны съезда доложил Каменев, а не Ульянов. Эта весть подкинула дров в топку словоблудия, и революционные цицероны произносили страстные речи до утра.

Когда депутаты расходились, из эсеровской кучки выпорхнула Спиридонова и, невзирая на осуждающие взгляды однопартийцев, вцепилась в Никольского:

— Про захват Зимнего — правда?

— Конечно. Кроме Керенского, правительство арестовано.

— Все идет не так. Я одна поддержала большевиков, большинство эсеров, меньшевиков и депутатов других партий покидают съезд и не признают его решений. От крестьян — основной части населения — практически никого. Володя, здесь происходит не легитимизация, а узурпация власти. Съезд нельзя считать народным и представительным. Твои большевики закусили удила, я ничего не могу с ними поделать.

Никольский грустно улыбнулся и ничего не ответил.

— Только не надо «я же говорил». Как будто знал наперед.

— Увидимся. Передохни хотя бы пару часов.

Ему отдыхать не пришлось. Члены большевистского ЦК не меньше, чем эсерка, жаждали услышать подробности взятия дворца. Потом начали поспешно обсуждать предстоящее заседание. Каменев объявил захват власти в ночь на 26 октября глупостью, ему вторил Зиновьев. Это не помешало им остаться в ЦК близ кормила власти.