– Не только монахов. Вообще верующих.

– Как, всех верующих?

– Всех, кто не образумится. Ну, кого не удастся перетянуть к сатане. А иного выхода нет.

Что ж, это весьма последовательная, логично выстроенная жизненная позиция, в основе которой лежит древняя идеология – сатанизм. Где же тут невменяемость? Человек на практике реализует свои убеждения – убивает верующих. Он готов нести за это ответственность. А мы ему говорим: «Да ты умом повредился», шлепаем по попке и отправляем в больничку. Слушайте дальше.

– Вы не считаете, что один из нас болен, а другой здоров?

– Это вы намекаете мне на мою инвалидность? Вы, конечно, имеете право так говорить… Но с моей точки зрения это не совсем благородно. Я не дурачок какой-нибудь…

– Это вы, убийца, говорите мне о благородстве?

– Я не убийца, я – рыцарь!

– Рыцарь?

– Я – воин сатаны!

– Нет! В лучшем случае вы просто больной человек.

Отчего же такая предвзятость? Больной и все тут. Нас как будто уговаривают: «Нет ни какого сатанизма, есть только горстка ненормальных». Но вот ведь какая неувязка: организации сатанистов ныне в России официально регистрируют. Когда это было сделано в Петербурге, митрополит Иоанн выразил губернатору Собчаку недоумение, а господин губернатор ответил в том смысле, что у нас демократия и прочий плюрализм. Но тогда, или убийцу-сатаниста надо признать вменяемым, или господина губернатора… прошу простить великодушно.

Можно сказать, что если врачи признали кого-либо невменяемым, значит у них были основания, специалистам виднее. Но опытные психиатры в частных беседах откровенно говорят, что психиатрической науке вообще не известны причины психических заболеваний. Телесные болезни, например, одни от переохлаждения, другие от вирусов, третьи от неправильного питания и так далее. А от чего, например, бывает шизофрения? А паранойя? Психиатры не знают ответа, а потому утверждение «врачам виднее» попадает под большой вопрос.

Скажем, начинает человек «слышать голоса». Богословие квалифицирует это, как прямое воздействие бесов на сознание. Вот, собственно, и вся «невменяемость» оптинского убийцы. Он постоянно слышал «голос», который руководил всеми его действиями, включая убийства. Когда сатанист замешкался, то, по его собственному признанию: «Голос стал обзывать меня… матерно, по всякому… Он меня кроет, а я – ни с места».

Очевидно, что убийства совершили две личности, хотя человеком из них был только один. Это с богословской точки зрения, а с медицинской – личность была одна, только больная, раздвоенная. И вот от того, какую из этих позиций принять, будет зависеть то, как смотреть на вопрос об ответственности.

С православной точки зрения, человек наделен свободной волей, то есть сам выбирает, быть ли ему с Богом или с бесами. И если бесы получили над ним такую власть, что начинают управлять его действиями, значит тому предшествовала добровольная передача себя во власть бесов, а потому за все свои поступки любой бесноватый должен нести полную ответственность.

А психиатрия полагает, что если человек по непонятным причинам заболел, то наказывать его не за что, он виноват не более, чем туберкулезник, плевки которого заражают других, его достаточно изолировать и подлечить. Как только будут лечить, не зная причин болезни? Но шизофреников в строгом смысле слова ни кто и не лечит, просто глушат сознание сильнодействующими препаратами.

Вот две точки зрения, одна из которых предполагает полную ответственность бесноватого убийцы, а другая – освобождение от ответственности. Поскольку у нас ныне плюрализм, эти две точки зрения следует признать, как минимум, равноправными. Но почему-то одна из них ложится в основу судебно-медицинской практики, а вторая игнорируется, словно ее и нет.

Церковь отделена от государства и это правильно. Но почему же атеизм по-прежнему присоединен к государству? Или мы вспоминаем про плюрализм только тогда, когда сатанисты добиваются государственной регистрации?