Любовь русского народа к своим государям и государыням всегда была залогом единства и монолитности Отечества. Кому, как не врагам Руси была выгодна байка, убивавшая сразу нескольких зайцев: великий князь представлялся, как бесчеловечный изверг, великая княгиня, как властолюбивая истеричка, а русские монастыри начинали выглядеть острогами.

Первым делом вбить клин между государем и народом, а потом уже сам народ раздробить на множество враждующих группировок – такова многовековая тактика наших заклятых западных друзей. Но мы-то сами… Кто повторял и повторяет по сей день герберштейновы наветы? Сначала придворная челядь, искавшая выгод и привыкшая паразитировать на любой власти, а потом совершенно бескорыстная русская чернь, которой приятно было полагать, что русские государи – такая же чернь, только высокопоставленная. Иезуитские семена раздора, разлада, раздробленности падали на благоприятную почву наших грешных сердец.

***

В начале XVII века банды польского гетмана Лисовского захватили Спасо-Евфимиев монастырь и устроили в нем укрепленный лагерь. По преданию, которое сохранилось в летописи монастыря, преподобная София Суздальская явилась пану Лисовскому с горящей свечей в руках и стала жечь его и палить. Польский разбойник после этого впал в тяжелую болезнь, у него отнялась правая рука. На Лисовского напал великий ужас, он тот час отступил от Суздаля.

***

В 70-е годы ХХ века на территории Покровской обители устроили гостиничный комплекс – вдоль стен по всему периметру поставили маленькие деревянные домики, стилизованные под монастырские кельи. Это номера для туристов, преимущественно – иностранных, потому что проживание здесь стоит недешево. Когда монастырь был возобновлен, гостиничный комплекс достался ему в наследство.

Ныне все это вместе взятое являет собой картину весьма символичную. В центре – древний собор, в стенах которого возобновилась молитвенная жизнь. В соборе – великая святыня – мощи преподобной Софии Суздальской. Рядом живут инокини. А вокруг сплошным кольцом, словно держат неснимаемую осаду, домики, нашпигованные иностранцами.

Тихим монастырским вечером туристы веселой гурьбой вываливаются из ресторанчика, который тут же, невдалеке от собора. Они в упор не видят монастырских обычаев, просто не подозревают об их существовании. У кого-то в руках недопитая бутылка вина, кто-то нацеливает фотоаппарат на "русскую экзотику", которой здесь навалом. Тяжело, наверное, инокиням молиться посреди такого веселья. Но, видимо, у каждой эпохи свои кресты, и нет такого зла, которое нельзя обратить во благо.

В соборе после вечерней службы миловидная молодая монахиня стоит за свещным ящиком. Вот она на беглом английском отвечает на вопросы заморского старичка, который при этом загадочно улыбается. Старичок уходит из храма с полными руками маленьких иконок. Довольный такой. Почти счастливый. Пусть он не разумеет жизни монастырской и не понимает, что он и его друзья в обители не очень уместны. Но дай ему Бог всего того, что будет полезно его душе. Если уж они все равно здесь, пусть их души немного согреются в лучах вечной истины. И тогда мы будем все вместе, мир станет не такой раздробленный.

***

В войну в стенах Спасо-Евфимиева монастыря был лагерь для военнопленных, здесь разместили больше тысячи итальянцев, которые пришли в Россию под знаменами Муссолини. Пожилые суздальцы вспоминают, что тогда они относились к итальянцам вполне доброжелательно. Дескать, это был жизнерадостный, веселый, простодушный народ. Между тем, эти весельчаки пришли на нашу землю с оружием, они стреляли в отцов, сыновей, братьев тех самых суздальцев. Но вот такие уж мы. Поверженный враг для нас все равно что раскаявшийся грешник. Едва успев простить врага, мы тут же готовы его полюбить.

Среди итальянцев в лагере разразилась эпидемия, из них умерло 647 человек. Эпидемию нельзя объяснить одними только санитарными условиями. Это проявление Божьей воли. Мы-то за все простим своих врагов, а простит ли их Господь, это Ему Одному и ведомо.

Вымерли, конечно, не все итальянцы. Кстати, на многих из них очень сильное впечатление произвели памятники русской старины (То, что они оказались именно в монастырских стенах, тоже ведь не случайно). Покидая Суздаль, один из пленных, Джузеппе Басси, зарисовал на память стены, башни и храмы Спасо-Евфимиева монастыря. Ксерокопии этих рисунков привез осенью 1991 года в Суздаль другой бывший пленный – Джакомо Дузини. Вернувшись на родину, он стал мэром небольшого города. Джакомо считает себя другом России.

Богу ведомо, кто взял в руки оружие по злобе, а кто по принуждению. А нам это ведомо не всегда. Так что уж лучше ни на ком клейма не ставить.

1997 г.