Да, девочка явно нарывалась. Переглянувшись с сыном, мы кивнули друг другу. Раз юное создание жаждет пощекотать себе нервы, что ж, «нет препятствий патриотам»!

– Кузина, – с ядом в голосе обратился Володька, – что бы вы хотели узнать?

Та мигом поджала губки. Хотя она и знала, кем ей доводится данный молодец, причуду деда, привечавшего этого бастарда, она не одобряла.

– Действительно, Машенька, что вам рассказать? – В моём исполнении это получилось, как «сейчас-сейчас деточке расскажут сказочку, ути моя радость!».

– Не стоит так разговаривать с гостями. – Немного скрипучий голос князя моментально заморозил готовую вспыхнуть девицу.

– Деда… – обиженно протянула она, но вид старшего родственника не допускал двояких толкований его слов.

Усевшись в дальнее кресло и взяв какой-то журнал на французском, она начала делать вид, что её ничто более не интересует.

– Мне расскажешь, внучек?

Судя по изогнутой брови Владимира, встреча явно выбивалась из привычной для него колеи.

– Можно. – А сын, похоже, завёлся, он отлично понял, зачем старый хрен вперёд внучку выпустил. Вот только зря, до Маньчжурии и после неё – это два разных человека, а дедулька после его не видел. Ну, тогда получите и распишитесь… – Х…во, так лучше? – Ага, а эта вертихвостка на приличную девочку не тянет, поскольку приличная спросит, что это слово значит, и не морщится, не краснеет. – Мысль была дельная: залезть по краешку, не суясь внутрь, но, как обычно, нашлись кретины, что любую светлую мысль испоганят. И теперь мы имеем, что имеем, а именно – кучу проблем и ненависть всего «цивилизованного», яти его мать, мира. Как выбираться из этой задницы, непонятно. Мы, к слову, туда, в задницу то есть, вползаем как можно глубже. Так понятнее?

– Хм, действительно, всё так плохо? – невозмутимо спросил князь, пропустив мимо откровенно хамское поведение внука.

– Да. – Владимир сам понял, что перегнул палку, и сбавил обороты. – Была прекрасная возможность заставить европейцев нести основные потери, как с отрядом Сеймура. Ему китайцы холку хорошо намяли. Так нет, попёрлись выручать посольский квартал. И что в ответ? Как только жареным запахло, доблестные французы сдри… пардон, сбежали, оставив наш расчёт без прикрытия. Зато японцы упёрлись и отстреливались, пока подмога не пришла[39]. И что нам с такими союзниками делать? А если на нас попрут германцы или те же «лимонники», тогда что? Жабоеды мигом вспомнят о братстве европейских народов, и воюй, Ваня, сам. Но как только прусские гренадеры пойдут ставить красотку Францию раком, то вопль «Помогите, насилуют!» будет слышен издалека. И какой нам интерес влезать во всё это?

– Не может быть, – влезла в разговор всё же покрасневшая Мария. Грубая речь бастарда задела её: как смел этот хам судить о том, в чём разбирается, как свинья в апельсинах!

– Ещё как может! Когда мы за вокзал дрались, я лично видел, как японский отряд, потеряв треть убитыми и ранеными, отошёл только после приказа, – резко ответил Владимир. Всё, что было связано с осадой Тяньцзиня, он воспринимал очень серьёзно и щадить чувства этой институтки… увольте! – Зато как командовать, так «лягушатники» тут как тут. Если бы не 12-й Восточно-Сибирский стрелковый, генерал Не взял бы город.

– Машенька, посмотри, всё ли готово? – Черкасский посмотрел на неё, и та, фыркнув, ушла.

– И что это было? – Я с интересом, который и не собирался скрывать под маской невозмутимого джентльмена, уставился на старика.

Кстати, нужно составить списочек тех, кто вводит это в моду, нахвататься такого можно, лишь плотно контактируя с носителем, так сказать, информации. И плевать, что эти господа из Английского клуба…

– Хотелось бы узнать из первых рук непредвзятый рассказ о реальном положении дел в Жёлтороссии, – не стал плести словесные кружева старый хрыч.

– Вам о Южной или о Северной Маньчжурии?

– О Южной.