Теперь на берег пришли из лаборатории и другие доктора, услышав шум.

Может ли она поцеловать мистера Фокса на глазах у доктора Свенсон?

Или Барбары Бовендер?

Она ни разу не говорила им, что мистер Фокс — близкий ей человек.

— Вот, я написала вам, — сказала она и показала письма, как бы оправдываясь.

На мистере Фоксе была белая хлопковая рубашка, как у Милтона. Наверное, он прилетел в Манаус в шерстяном костюме, и Милтон тоже привез его среди ночи к Родриго, чтобы купить более подходящую одежду?

— Я ловила лодку, чтобы отправить письма.

Он взял письма. Взял ее за руку.

— Я не получал никаких писем, — сказал он. — Я ничего не слышал о тебе. Я не знал, что с тобой. Ты поранилась?

Его голос был хриплым. Он постарел за это время.

Состарила его и усталость от плавания на лодке.

Долго он уже в Бразилии? Долго ему пришлось уламывать Бовендеров?

— У меня все нормально, — ответила Марина.

— У тебя пятна крови по всему платью.

Марина посмотрела на перед платья — действительно кровь. Но она не могла даже припомнить, чья это кровь и почему не удалось ее отстирать…

Лакаши уже лезли на борт, смеялись, хлопали мистера Фокса по плечам и спине. Тот сначала поморщился, потом поднял руку, как бы защищаясь.

Марина оттащила его подальше.

Тогда они стали хлопать Милтона и Барбару Бовендер, демонстрируя своеобразную и агрессивную манеру приветствия.

Две женщины уже запустили руки в золотые волосы Барбары; она пыталась вырваться. Кто-то из лакаши поднял над головой чемодан, но Марина подскочила и отобрала его.

— Милтон! — крикнула она. — Не позволяйте им брать вещи!