— Ну и что. И у меня тоже есть акции «Дженерал Дайнэмикс». Так я не знаю, кто сейчас там президент компании, не говоря уж о том, чем занимаются их лаборатории. А вот охрану осуществляет «Джи Эс», и уж они-то могут пошерстить в нерабочее время и ЭВМ, и чертежные столы, и архивы.
— Точно. Нужно только еще понять, кто именно из них. Я не верю, что все тысячи сотрудников — шпионы!
— Нет, конечно. Кандидата три, сам Алекс Шварц, затем Ол Филлипи, ну и Лео Рубинштейн.
— А этот-то жиденок при чем? Он только рекламные тексты писать умеет!
— Не скажи! Рубинштейн стоит у истоков основания фирмы. При этом не является акционером, и к тому же — довольствуется ролью вечно второго. Не является ли мотивом такой верности фирме какое-то другое вознаграждение, кроме зарплаты и щедрых премиальных?
— Я думаю — ерунда! Варианта два — или Шварц, причем втайне от всех, или Филлипи. Он ведь тоже стоит у истоков.
— Не стыкуется с характеристикой ОУН.
— Да они сами там придурки. Человек занимает третий пост в крупнейшей американской корпорации, а они его за какого-то злобного тролля держат.
— А почему он не пошел на контакт с ними?
— А может, ему начальство не разрешило. Зачем человеку светиться в компании сумасшедших, если на него есть более амбициозные планы?
— Что ж, логично. Итого — Эрика Фон не при делах, Алекс Шварц не при делах...
— А чего он меня тогда вербовал?
— А ты бы на его месте упустил такого лоха?
— Нет, но...
— То-то! И он не упустил, что вовсе не доказывает его связей с иностранной разведкой.
— Как и не опровергает.
— Далее — разрабатывать будем мистера Филлипи. Очень перспективный субъект.
Пилипенко ехал на работу. Он почему-то только вчера вдруг ощутил себя по-настоящему счастливым человеком. Лишь после того как он решил, что в СССР он уже не сможет вернуться, и это открытие или решение, тут можно спорить, словно отрезав пути назад, дало возможность взглянуть на себя и окружающий мир по-новому, он вдруг увидел, какая у него красивая жена, и словно влюбился заново. Она и понять не смогла, откуда у ее молчаливого и сурового супруга вдруг появилось столько нежности и силы в любовном поединке. Он никогда ее так долго не целовал раньше, а в порыве страсти вдруг стал называть непонятным именем — Машенька. До этого Фил долго играл с детьми, потом просмотрел дневник дочери, чего никогда не делал ранее.
Утром, вместо газеты на завтрак, на столе стоял букет роз, а Олег, после душа, отправив детей в школу, вдруг «зажал» на кухне Мэри, и поесть времени не осталось. Когда он отъехал, Мэри еще долго удивленно смотрела вслед его машине.
Фил поставил машину на корпоративной стоянке, поднялся на лифте в офис и попросил Эллис, свою секретаршу, принести последние сводки его службы по долгосрочному прогнозу в стране. Эллис «продемонстрировала» еще более короткую юбочку, чем вчера, и, склонившись над его столом, еще и бюст, на что Олег хмыкнул, а когда она, уходя, дошла до дверей, пробурчал себе под нос: — Замуж тебе пора, девочка.