– Нет.
– Ты должна. А когда все будет кончено, убедись, что дедушка знает об этом. Скажи, что это пустяки, и Гат никогда ничего для тебя не значил, что ему больше не нужно беспокоиться о мальчишке, а затем обсуди с ним Гарвард и команду по теннису, а также твое будущее. Ты меня поняла?
Нет, и никогда не пойму.
Я выбежала из дома и попала в объятия Гата.
Я истекала кровью, прямо на него, но он не возражал.
Позже вечером Миррен, Гат, Джонни и я спустились в сарай за Клермонтом. Мы нашли молотки. Их было всего два, потому Гат нес гаечный ключ, а я – тяжелые садовые ножницы.
Мы забрали гуся из слоновой кости из Клермонта, слонов из Уиндемира, обезьян из Рэд Гейта и жабу из Каддлдауна. Мы пронесли их в темноте на пристань и разбили молотками, гаечным ключом и ножницами, били, пока слоновая кость не превратилась в пыль.
Гат окунул ведро в холодную морскую воду и помыл причал.
68
Мы раздумывали, обсуждали.
Что, если, говорили мы,
что, если в другой вселенной,
в другой реальности,
Бог вытянет свой палец,
и в Клермонт ударит молния?
Что, если Бог воспламенит его?
Так он наказал бы жалких, ограниченных, предвзятых, нормальных, злых.
И они бы раскаялись за свои поступки.
А после научились бы снова любить друг друга. Открыли бы свои души. Вскрыли вены. Стерли свои улыбки.
Были бы семьей. Остались бы семьей.