2. Возникает общая цель. Теперь клиент и психотерапевт должны выполнить задачу, они идут по одному и тому же пути. До сих пор оба некоторое время работали, скорее, друг против друга, оказавшись перед мужской терапевтической дилеммой. Теперь они находятся в совместном путешествии по внутреннему миру клиента, в поисках решения его проблем.
То, что нужно открыть во время этого путешествия, конечно, очень индивидуально, хотя в целом существуют чувства, типичные для всех мужчин, о чем более подробно я расскажу в следующей главе. В любом случае, скрытые чувства выходят на поверхность. У Рике, например, это прежде всего страх. Опасение снова получить травмы, которые у него были в детстве и юности и породили его стратегию «нападение – лучшая защита». У Шмидера, чьи родители погибли в автомобильной аварии, когда ему было восемь лет, это ощущение скорби. В большинстве случаев мужчины становятся смущенными и беспомощными, потому что эти чувства являются новыми для них. Мужчинам нужно время, чтобы выработать способы борьбы с чувствами. В то же время они продолжают возвращаться к своим привычным механизмам преодоления.
Успешное разрешение мужской терапевтической дилеммы, то есть первоначальной проблемы общения между психологом и клиентом, обычно приводит к осознанию мужской дилеммы.
Мужчина сталкивается с амбивалентностью отказа от эмоций, с одной стороны, и эмоциональных потребностей и личных желаний – с другой. В безопасном терапевтическом окружении он испытывает свою эмоциональность, свои желания, свои потребности, свои внутренние ресурсы и силы, а также свои болезненные чувства. Но он также должен снова и снова распознавать свои собственные автоматические механизмы эмоциональной защиты, что иногда также болезненно. Особенно когда отторжение чувств настолько глубоко укоренилось, что, несмотря на огромные усилия, мужчине очень трудно получить доступ к своим собственным импульсам.
Поэтому беспомощность – большая проблема для мужчин. Они чувствуют себя беспомощными, когда хотят открыть свой внутренний мир, но едва ли могут что-либо увидеть. Они чувствуют себя беспомощными, когда открывают внутренний мир, но пока не знают, как его использовать. Они чувствуют себя беспомощными, когда видят личные трудности и недостатки, но у них нет решений для борьбы с ними. И они чувствуют себя беспомощными, когда им показывают множество ситуаций прошлой и настоящей жизни, в которых они действительно не могли помочь себе или просто не могли контролировать события. Эта беспомощность – самое худшее для мужчин, которые привыкли действовать, находить пути решения проблем, – хуже, чем страдания, грусть, разочарование или боль.
Психолог не может отнять беспомощность у своего клиента, даже если он иногда пытается справиться со своей собственной терапевтической беспомощностью. Мужчина должен сначала принять и вытерпеть беспомощность. При этом его сопровождает и поддерживает специалист, и он не остается один на один со своей мужской дилеммой. Это главное отличие от всех предыдущих (десятков) лет, когда он оставался один на один со своими проблемами. Следовательно, беспомощность, возникающая в терапии, является сознательной и «защищенной» беспомощностью.
В этой скрытой беспомощности защита от чувств, усвоенная годами, постепенно ослабевает. Некоторые внутренние процессы в лучшем смысле являются улицами с односторонним движением: пути назад нет. Определенные чувства или желания выходят на поверхность настолько заметно, что их уже невозможно отрицать или подавлять. На одном из своих последних сеансов мой клиент описал это следующим образом:
– Я не мог вернуться, даже если бы захотел. Я просто больше не вижу определенных вещей… Точнее, не чувствую их!
Конечно, это не значит, что мужская дилемма полностью разрешилась для этого или для любого другого мужчины после психотерапии. Это состояние полной свободы от любых тенденций к экстернализации, всесторонней конгруэнтности в смысле Роджерса[18], не будет достигнуто никогда и никем. Но дилемма уже узнаваема, ощутима и, следовательно, управляема. Причем управляема в лучшем для мужчин смысле: теперь можно искать и находить новые стратегии выживания, в том числе на уровне действий.
Этап 4. Разработка ориентированных на эмоции стратегий решения проблем
На основе активного изучения собственной мужской дилеммы и осознания ранее отвергнутых чувств, потребностей и желаний можно разработать новые, ориентированные на эмоции индивидуальные стратегии решения проблем. Иногда новые способы справляться с собственными чувствами не приводят к значительным внешним изменениям – но мужчины начинают воспринимать повседневность совершенно по-другому.
Принцип, по которому можно разработать индивидуальные решения, следует обобщить в короткой цепочке понятий: говорить – чувствовать и желать – хотеть – действовать.
В ходе терапевтического, не отвергающего эмоции разговора выявляются очень личные чувства и желания. Взвешивание различных и иногда противоречащих друг другу желаний, чувств и потребностей в конечном итоге приводит к волевому решению. Это решение действовать затем воплощается в жизнь. Следовательно, «желать» и «хотеть» не являются синонимами, как это принято в разговорной речи. Скорее «хотение» – это когнитивная обработка и сгущение различных эмоций, основанных на желаниях. То есть в целом идеальный принцип.
В реальности же жизнь многих мужчин скорее можно описать с помощью следующей цепочки понятий: молчать – подавлять – быть должным – действовать. Многие приходят на терапию с этим принципом: молчание и подавление личного, но четкое и давящее понятие «я должен»: например, должен показывать чувства, должен снова работать, должен быть внимательнее к женщине, должен вернуть эрекцию, должен избавиться от агрессии. И психотерапевт должен действовать сейчас же и как можно быстрее! В обеих версиях принципа (говорить – чувствовать и желать – хотеть – действовать или молчать – подавлять – быть должным – действовать) в видимом конце цикла предполагается действие. Однако легко представить себе, что виды действия будут сильно различаться в зависимости от используемого принципа.
Аналогом этого «мужского цикла» будет женский принцип: говорить – чувствовать и желать – не иметь права – не делать. Таким образом, у обоих полов возникает проблема с волевыми решениями. Женщины, как правило, лучше осознают свои собственные желания. Тем не менее часто существуют явные и неявные социальные ограничения и нормы, которые мешают ориентированной на действие воле.
Логическим следствием этих двух циклов, согласно наблюдениям, является то, что женщины, как правило, «брюзжат», а мужчины «ворчат». Те, кто осознает свои желания, но видит, что им мешают их реализовать, сердятся и брюзжат. Те, кто не признает своих желаний и просто работает в соответствии с внешними требованиями, страдают тихо и устало. С психотерапевтической точки зрения нужно еще больше усиливать брюзжание и ворчание, чтобы женщины черпали в своем гневе энергию для изменений и действий, а мужчины ощущали свои страдания и сообщали о них.
Бо́льшая часть терапевтической работы с мужчинами состоит в том, чтобы с помощью бесед сначала вызвать у них желания, а затем волю для их реализации. Как только становится возможной неэкстернализующая речь, клиент больше не стремится обороняться, а начинает испытывать интерес к своему внутреннему миру. Некоторые женщины, а также некоторые психотерапевты хотят перетащить мужчину на свою территорию, в знакомую им область, то есть в страну эмоций. Хотя их намерения вполне благие, но они лишь ограниченно связаны с интересом к его внутреннему миру. В прошлом году я был на двухдневном конгрессе «Мужская работа». Подводя итоги мероприятия, единственная женщина-участница сказала, что очень благодарна за то, что так много узнала о внутренней жизни мужчин. А затем добавила: «И я узнала, что иногда мы, женщины, слишком сильно давим на мужчин». В зале воцарилась долгая тишина. Чувство того, что нас поняли, возникшее у присутствовавших мужчин, было буквально ощутимо.
МУЖЧИНАМ ТРУДЕН ДОСТУП К СВОЕМУ ВНУТРЕННЕМУ МИРУ, ОСОБЕННО КОГДА В НЕГО ВОВЛЕЧЕНЫ НЕГАТИВНЫЕ ЧУВСТВА, СЧИТАЮЩИЕСЯ ЖЕНСКИМИ: СТЫД, БЕСПОМОЩНОСТЬ ИЛИ СЛАБОСТЬ, ВЫЗВАННЫЕ ЛИЧНЫМИ НЕУДАЧАМИ.
Вот почему мы, психотерапевты, снова и снова расспрашиваем клиента – из интереса к его конкретному внутреннему миру. Не потому, что мы хотим изменить его в том или ином направлении, и не потому, что мы хотим что-то выведать у него. Мы спрашиваем, потому что хотим понять, как мужская дилемма дифференцируется в его конкретном случае, какие возникают страхи или беспокойства, как он справляется со всем этим. Мы, конечно, хотим «отнять у человека его старый текст», разрушить его экстернализирующую концепцию, хотим показать ему его собственный эмоциональный мир. Но мы не уточняем, как именно должен выглядеть этот мир в соответствии с нашими ожиданиями и пожеланиями. Мы не хотим, чтобы он «непременно пережил свою грусть», «выпустил свой гнев должным образом» или «наконец-то почувствовал свою любовь». Поэтому нужно сначала искать и обсуждать чувства там, где они сознательно присутствуют, а не там, где, по нашему мнению, они по-прежнему отсутствуют. Другие, более скрытые эмоции проявятся в ходе терапевтической работы, если психолог и клиент не оставят их без внимания.
Кроме того, мужчина не примет такие «насильственно вырванные» чувства как свои собственные, что вполне объяснимо: «Моя жена говорит, что я похож на раненого мальчика, а мой психотерапевт считает меня беспомощным». Все остается далеким, интеллектуальным, теоретическим, эмоциональным уроком. Почему бы не использовать свое собственное любопытство и интерес мужчины к самому себе? Почему бы не выйти на его арену логики и рациональности и не попытаться понять ее и, возможно, получить там немного пищи для размышлений? Как и в любом разговоре, в терапевтическом дискурсе имеет смысл внимательно слушать, обращать внимание на слова и сопровождающие их жесты и мимику, на противоречия и необычные детали. Как говорит Морфеус в фильме «Матрица»: «Дежавю, повторение одной и той же последовательности – сбой в матрице указывает на то, что они что-то меняют!» То же самое относится и к мужчинам: несоответствия, непонятные моменты, необычные вещи являются ошибками в тенденции к экстернализации. Они указывают на то, что в этом вопросе внутренний мир не на 100 процентов закрыт, что-то пытается выйти на поверхность.