Нойендорф начал улыбаться в самом начале моего рассказа об Эберкоттере. В конце моего признания он смотрит на меня так, будто его застигли за воровством печенья, и улыбается.

– Конечно, – повторяет он несколько раз. – Вы имеете в виду, что я всегда виню других.

И через некоторое время он признает:

– Возможно, вы отчасти правы.

Вскоре он уже способен спокойно и честно обсуждать одну из своих проблем: отчуждение собственных сыновей. После окончания сеанса он тоном заговорщика признаётся:

– Кстати, я тоже боюсь неудач!

– А кто в этом виноват? – спрашиваю я.

Нойендорф смеется и грозит мне указательным пальцем.

– Мои родители, конечно! – говорит он и снова смеется, даже в коридоре я все еще слышу его смех.

Хотя основной целью таких юмористических разговоров является принятие самого себя, смех является положительным побочным эффектом. В настоящее время с медицинской и психологической точек зрения доказано, что смех действительно полезен. Клаус Граве, например, указывает на исцеляющий, ресурсосберегающий эффект смеха. Кроме того, совместный смех объединяет и создает ощущение того, что тебя принимают.

Юмор приносит с собой признание в буквальном смысле: благодаря юмористическому взгляду собственные слабости, ошибки, причуды или особенности, и прежде всего отторгнутые чувства и потребности, можно легче обнаружить, распознать и принять. С помощью юмора можно провести вдумчивое и самокритичное исследование себя в комфортных пределах.

Помимо юмора, существует множество других механизмов, позволяющих дистанцироваться, хотя бы временно, от чего-то эмоционально тяжелого. Многие из них уже упоминались в предыдущей главе с акцентом на проблемные и болезненные аспекты постоянного эмоционального дистанцирования и, следовательно, отчуждения чувств. При умеренном использовании некоторые из этих механизмов могут быть чрезвычайно полезны для предотвращения «эмоциональной перегрузки». Регулирование эмоций так же важно, как и хороший доступ к собственным чувствам, то есть способность не допускать, чтобы страх, горе или чувство беспомощности становились настолько подавляющими, что при этом нет места для других чувств и рациональных мыслей. Различные тенденции к эмоциональному дистанцированию, характерные для мужчин, также можно рассматривать как важные механизмы контроля над эмоциями, позволяющие сохранить и правильно использовать наши ресурсы.

Например, поведенческая терапия преднамеренно подавляет чрезмерную тревогу посредством рациональных обсуждений, скажем, вероятности того, что страшное событие на самом деле произойдет. При этом важны не только результаты таких обсуждений: даже сам факт разговора о том, о чем клиент ранее старался умолчать из-за страха, уже приносит облегчение. Неудивительно, что мужчины особенно позитивно реагируют на этот тип лечения. Многие мужчины используют эту форму регуляции эмоций интуитивно, без внешнего побуждения.

Г-ну Оттенсену 33 года, и он почти год лечился от эректильной дисфункции. За это время ему удалось многое изменить – как с точки зрения конкретного симптома, так и с точки зрения отношений со своей девушкой в целом. Об этом свидетельствует то, что скоро он станет отцом. Он вне себя от счастья – и от страха. Оттенсен рассказывает мне о втором обследовании у гинеколога, к которому он сопровождал свою девушку всего за несколько часов до сеанса терапии. После ультразвукового исследования он спросил врача, насколько высок риск выкидыша в данный момент. Доктор мягким и успокаивающим голосом ответила ему, что показатели хорошие и нет причин для беспокойства. Этот ответ лишь усилил его. Неудивительно, что он раздражен:

– Я хотел узнать число, статистику, понимаете? Потому что, если это только 1 процент или даже полпроцента, я могу успокоиться. А если это 10 процентов, то, по крайней мере, я буду готов к этому. И, возможно, я тогда выясню, какие меры можно предпринять, чтобы минимизировать эту вероятность. Но вот так… – не дав мне вставить ни слова, он продолжает: – Сегодня вечером я посмотрю в интернете, может, мне удастся найти ответ.

Я рад, что Оттенсен, которого так легко напугать, не отказывается от своего собственного механизма преодоления страха, несмотря на слова врача. Тем не менее мы обсуждаем его конкретные опасения по поводу беременности и, как выясняется, особенно по поводу его будущей роли отца.

Этот пример также показывает, что «благие намерения» иногда оказываются противоположностью «благих дел». Врач ясно осознала страх, стоящий за научным вопросом Оттенсена, а также попыталась успокоить его. Однако в случае с ним реакция врача, которая, по-видимому, часто помогает другим людям, усилила его страх. В предыдущей главе я уже упоминал о том, что склонность мужчин дистанцироваться распространяется не только на собственную эмоциональность, но и на межличностные отношения. Такая способность дистанцироваться, если ее использовать умеренно, является полезным ресурсом. Для правильного управления собственными чувствами и потребностями очень важно уметь отделять себя от других людей и дистанцироваться от их нужд и требований. Конечно, некоторые мужчины перегибают палку, так что их небезосновательно обвиняют в том, что они эгоцентричны и им не хватает эмпатии и интереса к другим людям. Тем не менее большинство используют свои способности устанавливать границы весьма разумно, чтобы успешно защитить себя от эмоциональных атак (внутренних или внешних). В этом отношении женщины, по-видимому, часто достигают своих пределов. Для них пренебрежение их собственными импульсами в меньшей степени основано на том факте, что у них отсутствует доступ к их собственному внутреннему миру. Однако из-за социализации они склонны интересоваться чувствами и потребностями других людей – иногда больше, чем своими собственными.