– Пусть тебя не будет в Книге жизни, – заплетающимся языком сказал Ру, поднося шофар ко рту. – Пусть Самаэль отсудит тебя у Всевышнего!

– Я ведь просил, – плачущим голосом повторил Феликс, обращаясь к вернувшейся Анне. – Ну, неужели это так трудно?

– По просьбе наших слушателей, – сказал Левушка, намереваясь закрыть уши.

Но не успел.

На этот раз извлеченный Ру звук был просто великолепен. Он начался с какого-то завораживающего высокого тона, затем перешел плавно в привычную тональность и закончился низким, как ночь, звуком, который если здесь и слышали, то очень давно.

– Вот это легкие, – заметил Левушка с уважением.

– Отдай шофар, урод, – Феликс протянул руку. – Отдай шофар, пока я тебя не убил.

– Да, дай же ты человеку поиграть, – возвращаясь на кухню, сказала Анна.

– Конечно, пускай поиграет, – вступился Давид, чувствуя вдруг некоторую солидарность с пьяным Ру.

Что-то вроде родства душ, которое вдруг давало о себе знать в самые неподходящие моменты, когда не ждешь ничего похожего.

– Или ты забыл, что сказано? – продолжал он, безуспешно пытаясь встать между Феликсом и Ру. – Трубите в этом месяце в шофар в новолуние, день нашего праздника?

– Да плевать я хотел, что там сказано – сообщил Феликс, пытаясь вырвать рог из рук Ру.– Отойди к черту, Дав, пока я не рассердился!

– Страшно напугал, – сказал Давид, тесня Феликса прочь от Ру. – Лучше отпусти и дай ему погудеть, – продолжал он, чувствуя, как тяжело двигать во рту пьяным языком. И все же, он продолжал. – Тем более что все знают – если шофару суждено протрубить, он протрубит, даже если вокруг него будет стоять вооруженный гарнизон.

– Посмотрим, – Феликс тяжело дышал, удваивая натиск.

Конечно, самое время было вспомнить рабби Ицхака, который заметил однажды, что, пожалуй, мог бы назвать два или три случая из своей жизни, когда при звуках шофара он вдруг ясно понимал, что это играет сам Всевышний, который не думал в эти мгновения ни о нас, ни об ангелах, возносящих славословия в Его адрес, но играл ради собственного удовольствия, которое Он испытывал, выдувая звук за звуком и превращая их в цветущие сады и горящие в ночном небе золотые россыпи созвездий.

Впрочем, кроме мнения рабби Ицхака, существовали и другие мнения. Например, мнение радикалов, которые полагали, что всякий звук, изданный шофаром, издан силою Предвечного, и служит только для того, чтобы слушавшие его ни на минуту не забывали о том, что Машиах может прийти в любой момент, не обращая внимания на наши дела, гешефты и планы, и тут едва слышный голос Иешуа из Назарета звучал, кажется, в полном согласии с мнением многих великих толкователей Книги, которые, кажется, знали все, что только можно было знать, не исключая даже того, что знать было немыслимо и невозможно.

С мнением великих машиаховедов, сэр.

С теми, кто в глубине души прекрасно понимали, что все эти знания не стоят и гроша ломаного перед лицом Того, Кто приходит всегда, когда захочет и уходит, не прощаясь и не назначая день возвращения.

Между тем, борьба за шофар переросла в небольшую потасовку. Поваленный на пол Ру, пытался безуспешно вернуть утраченный статус-кво, однако, навалившийся на него всей своей массой Феликс не давал ему даже пошевельнуться.

– Чертов ублюдок, – глухо сказал Ру откуда-то из-под Феликса, на что тот в свою очередь, ответил: