— Какая отвратительная мстительность, — поразмыслив, сообщил я.

— Дарково племя, фанатики, — согласился король. — Шлюху мне не жаль, хотя я предпочел бы сам разобраться с её нежным тельцем. Но оказалось, она успела понести от меня.

— Наследник, — понимающе кивнул я.

Король расхохотался. Он хохотал и сплевывал. Подошла Жани, приняла кубок. Я старательно отвернулся от её вызывающе оголённых плеч и груди. Король зорок, потому совершенно незачем замечать звон драгоценностей и призывную яркость помады.

— Забавно, — сказал король, наконец, справившись с приступом веселья. — Я так и ждал от тебя подобной глупости. Наследник? Нужен ли мне наследник? Мне нужно хорошее тело и тепло. И ещё кровь, горячая бурлящая кровь. Кровь в моих жилах. Будь прокляты боги, я хочу вернуть свою кровь…

От джина у меня ломило виски. Выпил я порядочно, и носы сапог норовили зацепиться за неровные каменные плиты. В последние годы забыться с помощью спиртного мне не удавалось. Но сейчас мне требовалось просто поспать. Ночь выдалась хлопотливая. В своей комнате я кое-как избавился от кольчуги и одежды, — вонючее тряпье швырнул к порогу, — если эти опухшие шлюхи не догадаются выстирать одежду, выпорю обеих.

Повалившись на койку, я ещё раз подумал, что Закройщика нужно удавить в ближайшем будущем. Безумный болтун. Я видел, как он пытался перелить королю кровь. Сначала брали крупных мужчин, потом толстых, потом молодых, — у них, видите ли, кровь быстрей. Люди дохли, сутки или двое король был доволен, потом начинал потеть какой-то черной слизью. Закройщик оправдывался, скулил, что королю нужна особая, лучшая кровь. Уморил нескольких благородных лордов, вгоняя им в вены специально выкованные трубки-иглы. Кстати, мне стоило большого труда заказать их в Глоре. Толку было мало, — кровь опять не подошла великому Эшенбе.

У него сын… Где-то я слышал, что дети должны кормить своих отцов. И после смерти тоже? Безумие. Мы все давно спятили, а когда появился Закройщик, мы сошли с ума ещё раз.

Кровь мальчишки? Там крови не больше стакана.

Я хочу заснуть.

Одежду мне всё-таки выстирали. Сохла на сучьях, вбитых в щели под уцелевшей аркой галереи. Пока нужно одеть что-то другое. Открываю сундук. Одежды полно, но подбирать что-то из неё я ненавижу. Снята с мёртвых людей, и, надев, это остро чувствуешь кожей несколько дней. Можно надеть мой «городской» наряд, но он скоро понадобится для дела. Скребутся в дверь.

— Могу я помочь милорду одеться?

Служанка. Запомнить, кто из них Джи, а кто Виллета, я не в силах. Обе ширококостные, с вечно распухшими мордами, с сальными, неровно обрезанными волосами. Вероятно, баба, ежедневно пропускающая через себя по пятнадцать жадных самцов, неизбежно приобретает определённые черты лица. Зато не худеет даже голодной зимой. Крепкие леди.

— Дверь закрой, кобыла, — я швыряю сапог.

— Милорд, вам лоб промыть нужно, — квохчет Джи-Виллета снаружи.

— Сам промою.

— Что-то еще постирать велите?

Язык ей отрезать, что ли? В моих висках пульсирует боль. Джину было многовато. Куда она лезет? Член благородного лорда не слишком-то отличается от любого другого. Или мало ей бойцов? Ну да, Бороде-то не до шлюх.

— … зашила и постирала, — бормочет она.

— Безмерно благодарен. Привезу из города рисовой пудры. Сейчас проваливай.