– О господи, чем ты занимался?

– Чем я занимался? А ты как думаешь? Я охотился.

– Но, дорогой, отчего у тебя такой вид? Ты насквозь промок! Ты что, упал в воду?

– Вы такие прозорливые, ты и Марго, что я иногда себя спрашиваю, как вы с этим живете.

– Да я просто тебя спросила.

– Разумеется, я упал в воду. А что еще могло случиться?

– Дорогой, скорее переоденься, а то простудишься.

– Как-нибудь обойдусь, – с достоинством сказал Ларри. – С меня хватит покушений на мою жизнь за один день.

От всякой помощи он отказался, взял в кладовке бутылку бренди и ушел к себе, а Лугареция по его распоряжению раскочегарила камин. Ларри залез в постель, завернулся в одеяло и принялся чихать и поглощать бренди. Во время обеда он отправил служанку за новой бутылкой, а когда мы собрались на чаепитие, он уже вовсю распевал и чихал со страшной силой. Перед ужином Лугареция понесла наверх третью бутылку, и мать всерьез забеспокоилась. Она послала Марго проверить, все ли с ним в порядке. После долгого молчания послышались возмущенный голос Ларри и жалобная мольба Марго. Озабоченная мать затопала вверх по лестнице, чтобы разобраться в происходящем, а мы с Лесли последовали за ней.

В спальне огонь бушевал в камине. Ларри исчез под спудом одеял. Марго со стаканом воды в руке стояла перед кроватью, и лицо ее изображало отчаяние.

– Что с ним? – решительно подходя, спросила мать.

– Он пьян, – чуть не рыдая сказала Марго, – и я не могу от него добиться ничего вразумительного. Я пытаюсь заставить его выпить английскую соль, а то завтра ему будет совсем худо, но он отказывается. Залез под одеяла и кричит, что я хочу его отравить.

Мать забрала у нее стакан и подошла к кровати.

– Ларри, не валяй дурака, – сказала она резко. – Немедленно выпей это.

Одеяла зашевелились, и из их недр показалась лохматая голова. Ларри посмотрел на мать затуманенным взором и в задумчивости похлопал ресницами.

– Отвратительная старуха… Кажется, я тебя где-то видел, – произнес он, и не успела мать оправиться от шока, как он провалился в глубокий сон.

– Это ж сколько он выпил, – в ужасе сказала мать. – Но раз он уснул, давайте подбросим полешек в огонь и оставим его одного. Проспится и почувствует себя лучше.

Поутру Марго обнаружила, что горящие угли провалились между половиц и занялась деревянная балка. В одной ночнушке, бледная от перепуга, она ворвалась в спальню матери.

– Пожар… Надо бежать! Надо бежать! – кричала она, как драматическая актриса на сцене.

Мать живо вскочила с постели.