— Я простой охранник. Работяга, который спутал все твои планы.

Алим хохотнул.

— Ты врешь, Вадим. Ты убил одного из наших. Парня, который считался лучшим в рукопашном бою. А ты его придушил, как девчонку. Второго захватил. Раненный и в одиночку. Нужно быть дураком, чтобы поверить, будто ты не состоишь с силовых структурах. И конечно же, я не поверю. Кончай болтать и давай сюда ключи.

Я глянул на дорогу, ведущую к мехтоку. Старая, уложенная еще в советские годы асфальтированная трасса была пустой и обветшалой. Разбитая тяжелыми грузовиками, она заворачивала за посадку, отделяющую бетонный забор тока. Там, за углом, стоял кордон. Милиция не могла видеть, что происходит на таком отдалении.

— Что ж. Мне все равно. Можешь не верить, — я достал ключи. Показал их Алиму. — Но факт остается фактом. Тебя переиграл работяга. Даже не военный.

— Если даже так, то что тут сказать? Ну не повезло, — кривовато пожал плечами Алим. — Бывает. Я человек негордый. Сегодня случилась неудача, завтра она обернется в удачу.

Я сделал медленный шаг, протягивая ключи.

— Вот что мне интересно, — начал я. — Как за тобой идут люди? Ты придаешь своих уже второй раз. Обрекаешь их на смерть, чтобы спастись сам. А они продолжают идти.

— Любой из моих бойцов знает, на что идет, — проговорил Алим, наблюдая за каждым моим шагом. — И каждый готов к смерти. В раю, по правую руку от всевышнего, каждого из них ждет бесконечное блаженство. Они умирают с улыбкой на устах. С радостью.

— Я убил Булу, — сказал я холодно.

Кривая, мерзковатая ухмылка вмиг слетела с губ Алима.

— Отомстил ему за моего друга. За то, что он пытался его убить. И почти убил. И знаешь что?

Я приблизился к Алиму почти на расстояние вытянутой руки. Дуло пистолета едва не уперлось мне в грудь.

— Что-то я не видел улыбки, когда он умирал. Зато видел предсмертную агонию. И это твоя вина. Ты говоришь, что сражаешься за свободу своего народа, но это не так. Ты всего лишь наживаешься, принося все новых и новых сыновей твоей свободной Ичкерии в жертву, чтобы зарабатывать деньги на их жизнях. А потом, если вдруг случается «неудача», просто трусливо сбегаешь. Настоящий лидер, ничего не скажешь.

— Захлопни пасть, — прошипел сквозь зубы Алим, ткнув меня пистолетом в грудь.

— Ты можешь бежать, — сказал я. — Но от себя тебе не уйти. На месте твоих солдат я бы проклял тебя за то, что ты потратил их жизни ради собственного блага.

— Давай ключи, — он протянул мне ладонь. — И заткнись.

Когда со стороны дороги послышались крики и топот, Алим обернулся, посмотреть, что же там твориться. По его удивленному лицу я понял, что тело бойца, которого он убил, чтобы переодеться, нашли. И, кажется, боевик не ожидал, что труп отыщут так скоро.

Это был удачный для меня момент. Именно для этого я и заговаривал ему зубы. Просто тянул время, чтобы дождаться любой возможности.

Я вцепился в его пистолет, вывернул ему руку, выхватил оружие. Он не успел даже выстрелить. Я же наставил ствол ему в лицо. Оно мгновенно исказилось гримасой настоящего ужаса.