Однажды утром Дуг остановил меня на пути к завтраку и сказал, что я должен застелить свою кровать. Я не хотел этого делать. Я хотел завтракать. Я был голоден. Но он остановил меня и сказал, что я не уйду, пока не застелю кровать.

Это было не первый раз, когда у нас возникали проблемы. Он всегда на меня наезжал, говорил, что он научит меня уроку или исправит меня. Так что на этот раз я сказал: “Давай здесь и сейчас”.

Мы начали драться, и я вцепился в него головой, а затем начал бить его в лицо. Так нас и нашли другие консультанты.

Тот день администрировал Лу Роулс. Он отвел меня и Дуга в тренажерный зал, где было что-то вроде боксерского ринга. Он заставил нас надеть боксерские перчатки — как и Лу много лет назад делала со мной и Джорджем — и сказал нам зайти туда и разобраться между собой, как мужчины.

Это не длилось долго. Дуг бросился на меня, и я ударил его в живот. Он упал. И хотя это должно было быть частным мероприятием, студенты, собравшиеся за окном и увидевшие, как я сбил Дуга с ног, начали радостно аплодировать.

Лу Роулс вывел Дуга из ринга и надел перчатки на Франка Шулера. Я думаю, он хотел научить меня уроку, и уроком не должно было быть то, что я избил Дуга как в ринге, так и вне его. Поэтому мне пришлось помериться силами с Шулером. К сожалению, он оказался лучшим бойцом, чем Дуг. Он сбил меня на пол один раз, и я встал. Он сбил меня на пол второй раз, и я снова встал. Но когда он в третий раз сбил меня на пол, я решил остаться лежать. Я не был глупцом. Я остался на земле.

Это разозлило Шулера. Он начал на меня кричать, а затем ударил меня ногой. Лу Роулс вмешался и остановил бой. Он сказал, что если он когда-нибудь увидит, как Шулер бьет другого человека, находясь на земле, он наденет перчатки и покажет ему, что такое настоящий бой.

Лу Роулс был бывшим боксером. С ним не стоило связываться. Меня поразило, что он встал на мою защиту, и Шулер сразу же отступил.

Я не помню, чтобы я был очень несчастным в Rancho Linda. Не счастливым, но и не мучительно несчастным. У меня была связь с Аннетт. Это было важно для меня. Я думаю, я был влюблен в нее. Я непременно думал о ней все время. Я никогда не думал о других девушках, когда мог быть с ней.

Но мы никогда не говорили о будущем. Мы никогда не говорили о том, что произойдет, когда мы выйдем из Ранчо Линда. Я не знаю, это ли подростковый возраст, или это то, что случается с подростками в таком месте, как Ранчо Линда, но ты живешь только на один день, только на мгновение. Все было связано с тем, чтобы пережить то, что происходило прямо сейчас. Ты не слишком заботился о том, что будет позже, потому что прямо сейчас было все, с чем тебе приходилось иметь дело.

Было так, словно ты находился в реке, пойманным течением, и ты шел туда, куда она тебя несла. Ты знал, что не контролируешь свою судьбу. Так что ты не мечтал и не планировал. Не было никакой причины для планирования. Ты знал, что должен выжить в том, что ты проходил, и единственный способ сделать это был попытаться повеселиться.

Я веселился. Мой отец купил мне электрическую гитару, копию Fender, которая была из Sears. Я любил эту гитару. Я играл на ней часами и часами. Я был очень увлечен музыкой. Я не выступал и не хотел выступать, хотя фантазировал о том, что стану поп-звездой. Я пел сам себе в комнате часами, но никогда не пел публично. У меня не было голоса для этого, и я это знал. Но когда я был один, я был Полом Анкой, и я пел красиво.

Бывали случаи, когда в Ранчо Линде звучала настоящая музыка. Один из директоров школы знал Конни Стивенс, певицу. Имя директора было Стивенс, и он утверждал, что они являются кузенами. Я не думаю, что это было правдой, потому что Конни Стивенс итальянка, и её настоящее имя даже не Стивенс. Но он знал её, и каким-то образом смог договориться, чтобы она выступила в Ранчо Линде. Смешно, что я не помню, какие песни она пела, хотя это было очень важно. Она сыграла в телевизионном детективном сериале “Гавайский глаз” и имела большой хит на радио с Эддом «Куки» Бирнсом, называющимся «Куки, Куки (Одолжи мне твою гребешковую расчёску)», после того, как Эдд стал звездой “77 закатных улиц”. Я не помню, пела ли она это, но помню, что она была красивой, и я получил её автограф.

Иногда мы забавлялись за чей-то счет. Мы часто издевались над детьми, дразнили их, а то и притесняли. У Джорджа Пеззоло, например, была большая коллекция марок. Он хранил её спрятанной в своей комнате, но все знали, где она находилась. Коллекция была очень дорогой для него. Иногда, когда он был особенно надоедливым, я говорил ему, что пойду заберу его коллекцию марок и сделаю из них бумажные самолетики. Он нервничал и сообщал об этом учителю, и учитель позволял ему вернуться в свою комнату охранять коллекцию. Мы так дразнили его, что в итоге он построил огромный деревянный ящик с большим замком, достаточно большой, чтобы вместить всю его коллекцию марок. Он носил его с собой всё время, потому что боялся, что мы всё же взломаем его.

Другие парни, если они доставляли нам слишком много проблем, становились жертвами “подушечной вечеринки”. Мы ждали, пока парень войдёт в одну из комнат. Затем мы накрывали его одеялом и били его. Мы никогда никого серьёзно не ранили. Мы никого не отправляли в больницу или даже к медсестре. Но мы, должно быть, достаточно напугали некоторых парней.

Так же проходила моя жизнь. Я вырос, немного стал похож на мужчину. Есть фотография из того периода на пятничном вечернем танце во дворе Ранчо Линды, где я танцую с Аннетт. Я в спортивном пиджаке, и я на четыре фута выше неё. У неё нарядное платье, волосы убраны, и мы хорошо смотримся вместе.

В конце концов, мне надоело, и я попал в настоящую передрягу. Это произошло с моим большим планом побега из тюрьмы.

Как я уже сказал, я был большим фанатом телешоу “Миссия невыполнима”. Я могу услышать эту музыку сейчас, и я помню, как мечтал о том, чтобы самому иметь подобные тайные приключения. Итак, я придумал одно такое.

Я разработал этот план, чтобы захватить контроль надо Ранчо Линду и сбежать. Я начал чертить планы. Я нарисовал чертеж общежития и здания администрации. Я выяснил, как мы могли бы победить надсмотрщиков. Мы извлекли бы деревянные штанги для занавесок из наших шкафов и использовали их, чтобы заставить надсмотрщиков подчиниться. Мы связали бы их, тех, кто был в мужском общежитии, и тех, кто был в женском общежитии. Затем мы бы сбежали. Все сбежали бы, кроме меня. У меня был секретный план. Остальные парни сбежали бы, а я остался бы с девушками, которые не хотели бы уходить. Я был не серьезен насчёт этого плана. Это была просто шутка. Но как только другие ребята об этом узнали, все стало серьезно. Они думали, что это реальный план. Я не мог сказать им, что это была просто шутка, потому что я выглядел бы идиотом. Поэтому я дал им думать, что это было реально, хотя я никогда так не думал.

Мы нарисовали планы, и я спрятал их под своим матрасом. Мы выбрали ночь, и ночь приближалась. У нас были инструкции. Этот парень будет поставлен здесь, а этот парень будет поставлен там.