– Что мне сейчас делать, папа?

– Позвони Джованни, пусть он приедет к тебе на случай, если вдруг мне понадобится.

Неожиданный телефонный звонок очень нас обеспокоил. Особенно нервничал Николас, у которого сложилось впечатление, что отец с ним прощался. Пабло же казался довольно расслабленным, но этому нельзя было придавать большого значения: мы уже привыкли, что он всегда выглядел спокойным, даже в самые худшие моменты.

Через час Роберто снова позвонил. Я поднял трубку:

– Хуан Пабло, поезжай к моим детям, я хочу поговорить с ними. Кажется, нас пришли убить, и я хочу попрощаться.

– Дядя, передай трубку отцу. Что я должен сделать? Может, позвонить в полицию?

Пабло взял трубку и велел мне передать телефон Джованни, только что вошедшему в квартиру.

– Джованни, пошли парочку людей в Олайю и Рионегро, пусть проверят, есть ли в аэропортах американские самолеты. Подготовь там все. Если там стоит какой-нибудь подозрительный самолет, будьте готовы уничтожить его.

На Медельин начали опускаться ночные тени, а у нас все так же не было ни малейшего представления о том, что происходит. Однако вскоре снова позвонил Роберто, и после этого мы уже постоянно оставались с ним на связи.

Через короткие беседы дяди с Николасом мы узнали, что войско подошло к воротам Ла-Катедраль, но тюремная стража, состоявшая на самом деле из людей отца, отказала им во входе и направила на них оружие, так как они вторглись на территорию, подвластную Национальному надзору за тюрьмами, и нарушили официальные правительственные соглашения, в которых говорится, что военные могут находиться лишь за периметром Ла-Катедраль.

Вскоре после этого Роберто сказал, что ситуация усложняется, и они боятся, что может начаться перестрелка с солдатами. Пабло приказал подготовить все оружие и забаррикадироваться на стратегических позициях по всей тюрьме. К тому времени Джованни подтвердил, что ни один иностранный самолет сегодня не приземлялся в ближайших к нам аэропортах. Он также заверил отца, что несколько его людей остаются начеку, и с ними можно связаться по мобильному.

Пытаясь разрешить ситуацию, я решил разыграть одну из наших карт и попросил Джованни сопроводить меня в дом Хуана Гомеса Мартинеса, губернатора Антьокии, у которого могла быть информация о том, что происходит в Ла-Катедраль. Джованни согласился, и мы направились в Эль-Побладо, где жил политик. По дороге Джованни рассказал мне кое-что, чего я еще не знал: отец приказал своим людям похитить Гомеса Мартинеса, когда тот был редактором El Colombiano. Однако мужчина забаррикадировался в своем доме с револьвером 38-го калибра и сумел отбиться от двадцати посланных за ним человек.

Эта история не прибавила мне оптимизма, но Джованни решил, что мы могли бы получить аудиенцию у губернатора, представив охране прес-скарту одной из радиостанций Медельина. Идея сработала, и когда мы достигли резиденции губернатора, стоявшие на входе полицейские сразу же пропустили нас.

Мы несколько раз позвонили в дверь, и Гомес Мартинес открыл: полусонный, в халате, с растрепанными волосами. Первым заговорил Джованни:

– Губернатор, я журналист, и я здесь с Хуаном Пабло, сыном Пабло Эскобара, потому что в Ла-Катедраль происходит что-то странное.

– Да, губернатор, они там в тюрьме очень беспокоятся. Правительство обещало, что не будет перемещать заключенных.

Гомес Мартинес не смог скрыть того, насколько он удивлен и раздражен моим появлением у него на пороге, но все же велел нам подождать, пока он наведет справки. Губернатор закрыл дверь на двойной замок, но уже через десять минут появился снова и сказал, что позвонил в дом президента в Боготе, штаб Четвертой бригады в Медельине и нескольким генералам лично, но никто не дал ему никакой однозначной информации. Впрочем, один из генералов все же поделился не под запись, что цель операции заключалась в доставке моего отца в военную тюрьму для содержания под стражей.

В квартире Николаса нас ждали тревожные новости. Армия окружила Ла-Катедраль. Из Боготы прибыли заместитель министра юстиции Эдуардо Мендоса и директор Национального надзора за тюрьмами полковник Эрнандо Навас Рубио с приказом правительства о переводе Пабло в другую тюрьму.

Узнав причину происходящего, отец начал спорить с вице-министром и категорически отказался подчиняться. Ситуация обострилась, Мендосу и Наваса связали, а Отто, Ангелочек и Грязь направили на них оружие. Другими словами, чиновников взяли в заложники в Ла-Катедраль, которую армия угрожала взять штурмом. Пабло утверждал, что Мендоса и Навас выступали своего рода гарантами его жизни.

В это время в квартиру вошла Дора, жена дяди Роберто, которой удалось связаться с мужем по телефону. Они несколько минут разговаривали, горько плакали и прощались.