– Сделайте мне одолжение, в следующий раз, по крайней мере, не заливайтесь так духами, черт возьми!

Королевы красоты и я разразились смехом. Сдержаться не смог никто, даже солдаты.

В Ла-Катедраль наодеколоненные заключенные в лучшей одежде с подарками и цветами уже ожидали красавиц, чье пребывание в тюрьме всегда было коротким, но хорошо оплачиваемым.

За короткое время, что отец провел в Ла-Катедраль, он приказал своим людям построить гигантский кукольный дом для Мануэлы в десяти метрах от своей комнаты. Его покрасили в белый и розовый, и там часто играли дочери других заключенных, в том числе Грязи. Моя сестра даже однажды пожаловалась, что, хотя кукольный домик принадлежал ей, играли с ним все остальные девочки. Чтобы успокоить ее, отец обнес дом забором с табличкой «Частная собственность» и повесил замок, ключ от которого был только у Мануэлы. Оставалось разве что обтянуть участок вокруг домика колючей проволокой и пустить по ней ток.

Дочери Грязи тоже начали жаловаться, и это вызвало забавное соперничество между отцами. Громким голосом, чтобы мои сестра и отец наверняка услышали, Грязь пообещал своим дочкам построить дом побольше и покрасивее. И, верный своему слову, он соорудил впечатляющий домик на дереве, вызвавший у Мануэлы такую зависть, что она даже сняла со своего висячий замок и решила все же играть там с другими девочками.

Помню, что Грязь, будучи опытным плотником, также построил большую голубятню, зная, как сильно отец любит птиц. Мне тогда показалось очень странным держать почти две сотни птиц в таком холодном месте, но чуть позже я узнал, что они хотели разводить почтовых голубей. И достаточно скоро они обзавелись парой обученных голубей, которых Хуан Карлос, один из друзей Грязи, увозил из тюрьмы, а затем выпускал. И каждый раз птицы возвращались в Ла-Катедраль целыми и невредимыми. Мне это казалось невероятным.

– Что ты думаешь о почтовых голубях, сынок? Над нами летают штатовские тарелки, а прямо рядом с ними – наши голуби. А кто их поймает? Даже самый ловкий ловкач не сможет!

Как-то отец послал Хуана Карлоса отвезти голубей в «13» – кодовое обозначение нашей квартиры в «Торрес-де-Сан-Мишель». Он попросил Мануэлу написать небольшое письмо, чтобы голуби доставили его в тюрьму, и они прочитали бы его вместе, когда она в следующий раз приедет в гости.

Недолгое пребывание отца в Ла-Катедраль укрепило его связи с нами, его детьми. Так, например, Мануэле он подарил пейджер, чтобы она в любой момент могла отправлять ему сообщения. У него, естественно, тоже был такой, исключительно чтобы получать ее послания, и отец всегда держал его в кармане.

В тюрьме отец не носил оружия, – рядом с ним всегда был охранник, готовый в любой момент передать ему автомат или сотовый телефон. Эта непринужденная атмосфера, однако, испарилась в одно мгновение, когда СМИ сообщили, что картель Кали планирует сбросить бомбу на Ла-Катедраль.

Через несколько дней после этих публикаций я приехал в тюрьму, и она показалась мне совершенно заброшенной. Даже в главном зале не было никого, кроме пары испуганных охранников. «Где же все?» – успел подумать я, когда охранник подал мне знак следовать за ним по грязной тропинке к футбольному полю. Оттуда он указал на лес, где среди растительности можно было, постаравшись, разглядеть несколько хижин.

Я понял тогда, что отец и его люди решили перебраться в убежища, построенные прямо за забором по периметру тюрьмы. Но я никак не мог найти хижину отца, пока тот не вышел из чащи и не указал мне дорогу. Когда я спросил его, что происходит, он сказал, что решил эвакуировать главное здание, так как именно оно, скорее всего, подвергнется бомбардировке.

– Все проинструктированы, что любое летательное средство в небе – мишень, в которую мы стреляем без дополнительного приказа. Вход в это воздушное пространство запрещен. Посмотрим, смогу ли я тут установить зенитную артиллерию. Я решил поставить мою хижину в этой расселине, потому что ее не видно ни сверху, ни из леса. Даже ты не смог меня найти, значит, мне не о чем беспокоиться. Другое дело, что здесь вдвое холоднее, потому что там ниже бьет ледяной родник, и солнце никогда его не прогревает.

– Значит, здесь ты собираешься отбывать свой срок? В этом ужасном холоде?

– Это ненадолго. Я попросил твою мать дать задание ее архитектору, скоро он придумает для нас надежные противобомбардировочные конструкции. Будь добр, не возвращайся в то здание. Это слишком опасно.

Футуристические планы архитектора мне понравились. Каждое помещение яйцевидной формы защищали толстые слои стали и бетона, засыпанные сверху землей, чтобы их нельзя было ни увидеть с воздуха, ни обнаружить со спутника. Однако отец эту красоту отверг, считая, что деревянные хижины были достаточно незаметными… не говоря уже о том, что явно стоили дешевле. Несколько дней спустя он переехал в маленькую хижину, выстроенную в расщелине поудобнее и потеплее; впрочем, отыскать ее было так же трудно.

Одним из самых любимых развлечений в тюрьме были игры в бильярд или карты на деньги. В пятиминутном поединке заключенные могли поставить в так называемые худые времена тысячи полторы долларов, а в хорошие – пятнадцать и более. Отец часами играл с Серьгой, Отто, Команчем и Грязью, и считалось, что игроком он был весьма умеренным. Многие другие играли днями напролет и готовы были поставить до миллиона долларов. Попай, однако, никогда в это не ввязывался, поясняя, что не готов выбрасывать свои кровные заработанные деньги на азартные игры, и говоря, что лучше бы парни вместо долларов покупали золото и прятали в стенах: оно по крайней мере не разлагается от сырости.

Некоторое время спустя ряд СМИ внезапно опубликовали неподтвержденные заявления о том, что Кико Монкада и Фернандо Галеано были убиты в Ла-Катедраль. В наступившей панике отец запретил кому бы то ни было навещать тюрьму, в том числе и нам, своей семье. Там явно что-то происходило, и я позвонил ему спросить, почему мы не можем приехать. Однако внятного ответа я не получил, отец лишь заверил меня в том, что очень скоро все вернется на круги своя.

И сам Пабло, и его люди в целом не любили, когда им задавали слишком много вопросов, поэтому я решил, что давить не буду. Однако вскоре ответы на мои вопросы начали появляться сами. В газетах промелькнуло сообщение, что заключенные Ла-Катедраль отказали во въезде группе следователей, направленных прокуратурой для осмотра тюрьмы, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи об исчезновении двух отцовских партнеров.

Всего за несколько дней до того, как СМИ заговорили о возможном убийстве Монкады, я шел с родителями по тюрьме, и в какой-то момент на лице отца промелькнула озорная улыбка – та самая, что всегда озаряла его лицо, когда все удачно складывалось с какой-нибудь «работенкой». В конце концов он не смог сдерживаться и сказал: