— Потому что я не хочу отношений, которые будут ограничиваться только кроватью, а именно это ты мне и предлагаешь, боюсь вновь быть преданной кем-то, боюсь привязаться, влюбиться, чувствовать себя несчастной. К тому же, я не верю, что такие, как ты, могут остепениться, поэтому просто не связываюсь.

— Значит, всё-таки ты и сама понимаешь, что твоё сопротивление может рухнуть, — довольно протянул Сориан и поднялся со стула.

— Думай, как тебе угодно. Выпускай меня.

— Нет, моя дорогая, ты должна мне поцелуй, — он шагнул в круг и притянул меня к себе.

— Без рук, — хмыкнула я.

Скинула его руку со своей спины, приподнялась на носочки и прижалась к горячим губам Сориана. Если он рассчитывал на что-то большее, то зря. Через несколько секунд сделала шаг назад и с улыбкой взглянула на недовольного парня.

— Вообще-то я говорил о настоящем поцелуе, — он сложил руки на груди и не торопился освобождать меня.

— А этот какой? Поддельный? Я тебя поцеловала, в губы. Как ты и просил, выпускай!

— Ты сухая и чёрствая, — пробурчал неудовлетворённый чертёжник. — И поцелуи твои такие же.

— Найди себе девушку мягкую и с мокрыми поцелуями, — фыркнула я, — и не мучайся.

Сориан бросил на меня взгляд полный обещания, в его глазах просто читалось, что он из вредности будет продолжать осаждать меня. А уж после тех ответов, которые я ему дала, понимала, что осада может закончиться его победой. Это немного пугало, но я надеялась на силу воли и твёрдость характера. Не поддамся на его обаяние. Ни за что. Было бы, конечно, проще, если бы нам не приходилось жить вместе.

Сориан прочитал заклинание дезактивации, и, когда я получила долгожданную свободу, опустился на корточки и повозил коврик по полу, стирая знаки чертежа. И пока он это делал, я думала, как бы поудобнее его огреть, чтобы не сильно, не очень больно, но при этом выместив на нем всю свою злость. Ну не стулом же его по голове бить.

— Не советую, — привлёк моё внимание напарник. Он уже стоял напротив и, как всегда, нахально улыбался. — Буду мстить и наказывать. Поцелуями и ремнем.

— В смысле? — прикинулась дурочкой. А что? Я, может, просто стою, о жизни думаю.

— Я предупредил, а у тебя очень кровожадный взгляд. Пошли ужинать, всё уже остыло.

Он, как ни в чём не бывало, развернул меня, обнял за плечи и повёл к столу, по пути подхватив стул. Убила бы! Жаль, что из-за этого из академии исключат.

— Кстати, ты зря думаешь, что такие, как я, не могут остепениться. Ты сравниваешь меня с Толквидом и в этом твоя ошибка. Мы с ним разные. Он пытается заполнить себя и свою жизнь мелкими победами в виде соблазнения девушек, я лишь удовлетворяю потребность. При этом он делает это обманом, я всегда открыто говорю о том, что меня интересует и на что надеяться смысла нет. Это своего рода взаимовыгодная сделка. Но если Толквиду нужно постоянно самоутверждаться, чтобы чувствовать себя полноценным, то мне нужно всего лишь найти ту, которую я полюблю. Ради которой захочу лишиться полной свободы, которая у меня есть сейчас.

— Ты так говоришь, будто любовь — это обязательно ограничения.

— Ты можешь думать иначе, но так и есть. Если я буду любить, то буду постоянно оценивать, насколько сильно тот или иной поступок повлияет на выбранную мной девушку, а это уже ограничения. Сейчас я не думаю о том, что мое поведение может навредить или причинить боль, просто некому. В случае влюблённости я буду стараться избежать этого, а значит, буду ограничивать себя, искать другие методы решения вопросов. А ограничивать себя и быть при этом счастливым можно лишь в случае сильных, настоящих чувств. В остальном же я не вижу смысла ставить себе рамки в виде отношений только ради регулярного секса и хорошего мнения обо мне. Я живу в своё удовольствие. И когда пойму, что есть та, которой хочется отдать часть себя и своей жизни, я буду предоставлен только ей.

— Только не факт, что она обратит на тебя внимание и поверит в чистоту твоих намерений. Репутация — вещь сильная.