— Ну что?

— Бери корзинку и будь наготове, — сказала Аглая.

Она вручила мне корзину с цветочными лепестками и, быстро поправив сбившийся бант на подоле моего нежно-розового платья, упорхнула в сторону комнат невесты.

Я кисло поглядела на корзину.

Поставила ее на ближайшую скамью и села рядом, возвращаясь к своим мыслям.

Кое-что ещё не давало мне покоя ни когда я читала роман, ни сейчас.

Иларион не пришел, на том и спасибо, но почему первая встреча Дафны и Платона состоялась в поместье? Разве не должен был Платон приехать на свадьбу отца?

Не мог же он все время прятаться где-то под скамейкой.

Только предположив нечто подобное я на всякий случай заглянула под ту, на которой сидела.

Как и ожидалось — никого.

Так где же Платон?

За все это время граф и словом не обмолвился о сыне.

Платону настолько противна сама мысль о новых членах семьи, что он не пожелал явиться?

Слишком дерзко для одинокого нелюбимого ребенка, даже со скидкой на его непростой нрав.

Или граф побоялся, что пацан закатит сцену, и запретил ему приезжать? Даже если ему было плевать на самого Платона, также легко плюнуть на общественное мнение у него бы не вышло. Все аристократы пеклись о репутации. Не могла же я одна задаться вопросом, куда прославленный маршал дел ребенка?

Я вздохнула.

В любом случае, на свете был лишь один человек, который точно знал ответ на мой вопрос. И, раз уж нам все равно предстояло жить в одном доме, стоило перестать избегать его.

Мне стоило держаться подальше от Платона, а не от его отца.

Граф Флорианский до поры до времени был невероятно добр к Дафне.

Комнаты жениха находились на противоположной стороне и я целенаправленно шагала вдоль одинаковых дверей таща за собой корзину, пока не налетела на кого-то, вывернувшего из-за угла.