– Не пойму, вы это к чему?

– А вы послушайте, как поет! – сказал Ламасов, – опять вот, опять… трлиньк-трлиньк, прямо-таки заслушаешься попросту!

– Я уже тысячу раз слышал, – пробормотал Акстафой, – вы звонить-то перестаньте, а то у меня уже голова гудит…

– Тысячу раз, значит?

– Да!

– А как же получилось, что вы перепутали?

– …не пойму, что я перепутал, – спросил Акстафой.

Варфоломей быстро вышел, положил трубку на рычаги и вернулся в затихшую, переставшую трлинькать комнату.

– Подумайте, Алексей, вы мне сказали, что первый звонок в квартире Ефремова раздался, – начал вдумчиво-методично Варфоломей. – У меня, между прочим, диктофонная запись есть, так что отнекиваться вам от словес ваших бессмысленно, если попробуете на мою халатность грешить. Так вот я вам напоминаю, что вы, а за язык вас никто не тянул, сказали мне и следователю Крещеному прямым текстом – что телефон у Ефремова за стенкой звонил минуту-две – и это, я напоминаю! – первый звонок!

Акстафой напугано-отчаянно пожал плечами:

– Вы меня, лейтенант, не стращайте! Я мог и перепутать, я ведь вам говорил, кажется, что спросонья, не соображал…

– Допустим, допустим, можно даже допустить, что звонок этот – вам во сне услышался! – правильно я рассуждаю?

– А может, так оно и было, – ответил Акстафой.

– Вот только, – Варфоломей сунул ему листы, – вы сюда поглядите. Здесь отображены все звонки на номер Ефремова.

– Сам вижу, – проворчал Акстафой.

– Судя по цифрам, – Варфоломей указал на подчеркнутые и обведенные в кружок, – последний, Алексей, кто звонил Ефремову – это были вы!

– А я ему и звонил! – расхрабрился Акстафой.

– Знаю-знаю, вы мне и следователю Крещеному так и сказали, – отмахнулся Ламасов, – и, надо заметить, это была единственная правда!

– Да как это вы… – начал Акстафой.

– Цыц! – оборвал Варфоломей, – так вот, не сбивайте-ка меня с ходу мыслей… позвонили вы Ефремову после того, как у него стрельбу слышали и наблюдали мужчину убегающего?