– Принял. Все, погнали, езжай вниз, встречай наших псевдодойчей. Говори по-английски, немецкий не понимай, поняла?
Эля кивнула и поцокала к лифту. Тайна заоблачной цены джиммичушек состояла в том, что их можно носить раз в год и не ломать при этом ноги с непривычки. Эля посмотрела на себя в зеркало в лифте – непривычный ракурс, выше обычного, ну да, на добрых десять сантиметров. Пара прядок все-таки выбилась из прически, ничего, развратная секретарша – так даже правдоподобнее. Эля украдкой поддернула лифчик, расправила блузку и белой лебедью выплыла в холл, размахивая гостевой пригласительной картой Микраза Ринатовича.
За Сирожиддином прибыл только один давешний ненемец в костюме, а с ним очень похожий на него персонаж помоложе, лет тридцати, – в пиджаке, черных джинсах и какой-то темной толстовке. Охранник? Непонятно. Эля витиевато щебетала на бритише, приглашая уважаемых гостей Микраза Ринатовича подняться на этаж, выходящий с работы народ поглядывал на них с интересом, особенно те, кто Элю узнавал.
Она пригнала, не переставая мерсикать и улыбаться, псевдонемцев к переговорке, старший вошел и замер с поднятой бровью. Ну да, переговорка-то была та же, а мебель всю передвинули, в центре стоял диван, перед диваном – узкий журнальный стол с пафосной икебаной, за которой Мика сгонял в цветочный магазин ничего не понимающего Славку, за столом – низкое кресло. Рабочий стол, за которым принимали дойчей, слился со стеной, на нем возвышалась и блистала огоньками шайтан-машина для варки арабского кофе. Мика сделал приглашающий жест и чуть ли не за ручку подвел старшего ненемца к дивану.
– Но мы… Мы просто за мальчиком приехали, – по-немецки буркнул, обращаясь к Мике, дядька помоложе.
– Разве в бизнесе что-то бывает просто? – промурлыкал Мика. – Благоразумные люди обсуждают дела не торопясь. Сегодня был длинный день, вы позволите угостить вас кофе?
Не повернув голову ни на миллиметр, он брякнул по-английски:
– Эльвира, сварите господам и мне по чашке кофе.
Эля бойко процокала к большому столу и принялась крутить ручки, повторяя про себя только что пройденную с Владом инструкцию. Не запороть бы еще весь спектакль, что там Мика задумал…
Господа уселись на диване, Мика расположился в кресле напротив. Старший представил младшего, все дружно пожали друг другу руки, и Мика вздохнул.
– Мы с вами являемся участниками – возможно, еще не союзниками, но однозначно игроками на общем поле – большого и очень нелинейно структурированного делового пространства.
Эля расставляла на подносе чашки, чувствуя, как уши у нее словно повернулись за спину, как локаторы. Эх, вот бы сейчас посмотреть, на одном слухе-то две трети смысла улетает!
После некоторого молчания Мика продолжил:
– В таких ситуациях, как наша, когда возможность совместной деятельности для обоюдной выгоды еще только изучается и рассматривается, любые дополнительные привходящие обстоятельства могут иметь невероятно сложное значение.
– Мне уже приходилось сегодня отмечать вашу осторожность, – раздался у Эли за спиной глуховатый голос старшего. – Могу ли я, чтобы развеять возможные подозрения, рассказать вам, в каких отношениях наша семья до эмиграции была с семьей мальчика?..
– Нет сомнений, что в достаточно близких, раз вы узнали его в лицо только по семейным чертам и безошибочно назвали по имени. Я не подвергаю ни малейшему сомнению вашу готовность признать мальчика тем, кто он есть, и ваше стремление принять участие в его дальнейшей судьбе.
Эля чуть не покачнулась с подносом в руках, осознав, как аккуратно Мика прополз между тем, чтобы признать доброжелательность ненемцев к Сирожиддину и обвинить их в ее отсутствии.
– Тем не менее мы воочию убедились в продемонстрированном вами убеждении в том, – тут старший повел рукой, показывая изменения, произошедшие в переговорке, – что существуют какие-то крайне серьезные противоречия в этом вроде бы пустяковом вопросе?
Эля подошла поближе, опустила поднос на столик, водрузила со всей торжественностью перед каждым чашечку с черной густой жидкостью, расставила высокие стаканы с водой, пододвинула в центр сахарницу – внимательно глядя на все происходящее из-под челки. Старший, похоже, давно в Германии, даже не шевельнул бровью в ее сторону, а вот взгляд младшего соскользнул в ее декольте явно против воли хозяина. Младший ненемец спохватился и почти прикрылся ладонью, но по дороге поправился, почесал бровь и под это дело отвернулся. Отлично.
– Разве вопросы, касающиеся людей, можно расценивать как пустяковые? – мягко упрекнул собеседника Мика. – Но вы абсолютно правы в том, что противоречие может быть невидимым. В таких случаях мы вынуждены обращаться к основным, кардинальным детерминантам, позволяющим существовать бизнесу и сложным договоренностям. Вы не обидитесь на меня, если я проговорю – не столько для вас, сколько для самого себя – такие основополагающие вещи, как соотношение контроля и ответственности?