– Василёк, надо сначала одеться и умыться.

Но ребёнок сердито вырвался из её рук. Тогда мать сказала уже громче:

– Василёк!

Мальчик опять никак не отреагировал. Мать отобрала у него ложку и попыталась оттащить от стола. Ребёнок зашёлся в громком крике и стал беспорядочно лупить кулачками по всему, до чего мог дотянуться.

– Анька! – позвала сестру Мария. – Твоё чадо проснулось! Иди воспитывай.

На шум из комнаты вышла Анна – с опухшим лицом и растрёпанными волосами.

– Ну что вы поспать не даёте!

– Ночью спать надо было! – мать сердито подтащила к ней орущего ребёнка. – Короче, мы все пошли на площадь, Председатель зачем-то зовёт, а вы здесь сами разбирайтесь. Машка, ты готова?

Мария лениво натянула бушлат.

– На, прикройся! – мать сунула её белую тряпку. – А то выглядишь как чумная!

Уже на улице Мария вполголоса спросила:

– А почему с Васильком так получилось? Ведь первые несколько лет он был нормальный?

Она хорошо помнила то время – когда сестра родила, Марии было всего одиннадцать лет. Её парень тогда ещё жил вместе с ними. Сначала Анна рассчитывала спихнуть сына на мать или Машку, а самой заняться бизнесом своего парня – что-то по строительству. Машка даже обрадовалась – это как "дочки-матери", только ребёнок настоящий. Но потом Анна передумала, и полностью посвятила себя ребёнку. Василёк был такой миленький, всем кокетливо улыбался, напевал песенки. Но примерно в три годика всё изменилось – он стал меньше говорить, а только повторять последнюю фразу, сделался замкнутым и беспокойным и орал по любому поводу. Анна терпеливо всё сносила, и даже ходила на другой конец Посёлка к пожилой женщине, которую все называли Врач. Та внимательно понаблюдала за мальчиком и развела руками:

– Это психиатрия, а тут я бессильна.

Анне это далось очень тяжело, она похудела и подурнела, её парень быстренько вернулся к своим родителям. Окончательно её добило высказывание какой-то подруги матери: "Это ей в наказание за грехи". Сначала Анна несколько дней пыталась оправдываться, вспоминая все свои действительные и мнимые грехи. По её мнению, ни один из них на такое суровое наказание не тянул. А потом махнула на всё рукой и пустилась во все тяжкие. Мать пыталась её увещевать, но Анна заплетающимся от постоянных гулянок языком возражала:

– Так я же всё равно уже наказана, так хоть буду знать – за что.

Видимо, у матери это всё тоже промелькнуло перед глазами, потому что на вопрос младшей дочери она неохотно выдавила:

– А кто ж его знает?!