Участники объединения «Литературный особняк» собирались для чтения и обсуждения своих произведений, бесед на литературные темы. Подразумевалась и издательская деятельность, и публичные выступления (благотворительные и платные). При объединении существовало Бюро «Литос», ведавшее изданием учебной литературы, изготовлением значков, флажков, открыток, календарей. Бюро находилось в Клубе художников (Ветошный переулок, дом 2). Там проходили и выступления поэтов: из известных – выступление О. Мандельштама в Клубе художников. Директором «Литоса» был И. Аксенов. Первым председателем «Особняка» – О. Леонидов (Шиманский), председательствовали В. Федоров, Н. Адуев и др. Время сохранило для потомков дружескую эпиграмму члена «Литературного особняка» Абрама Арго:

Членами объединения являлись: Ю. Балтрушайтис, К. Бальмонт, В. Брюсов, В. Бутягина, Е. Волчанецкая, М. Гальперин, Н. Гиляровская, В. Гиляровский, Н. Захаров-Мэнский, С. Зотов, В.П. Иванов, Н. Кугушева, В. Лобанов, К. Лукьянов, Н. Минаев, М. Павлова, Я. Полонский, А. Присманова, М. Ройзман, Д. Туманный (Панов), А. Арго, Н. Адуев (Рабинович) и др.

Своеобразным летописцем объединения «Литературный особняк» стал малоизвестный широким читательским кругам поэт Тарас Мачтет (1891–1960?), уроженец Рязанского края, сын писателя-народника Григория Александровича Мачтета, автора текста революционной песни «Замучен тяжелой неволей». К счастью, Тарас дотошно вел дневник, и сдавал, по мере заполнения, каждую тетрадь в РГБ. Если отбросить многочисленные любовные страдания и наивное преувеличение собственного значения для большой литературы, дневник имеет некоторую историческую ценность. С годами, а поэт вел дневник с 1903, сам Тарас осознал пользу своего труда: «Никто, никто не знает из друзей моих, что через 10–20 лет все, что они думали, говорили, решали, пройдет перед глазами наших отдаленных потомков». Этот дневник и каламбур Маяковского – «Тарас Мачтет // Стихи прочтет» – оставили память о нем бо́льшую, чем его стихи. Особую ценность для изучения «кафейного периода» нашей истории имеют его тетради за 1919–1922 годы, где подробно описаны собрания «Особняка» и контакты с другими объединениями поэтов и литераторов, где встречаются портреты современников Тараса Григорьевича – Сергея Есенина, Сусанны Мар, Вадима Шершеневича и многих других. У «Особняка» не было своего постоянного помещения, мероприятия проходили по адресам: на Арбате, 7 (дом не сохранился), на Никитском бульваре, 8 (Дом печати), на Большой Никитской, 19 (помещение Московского театрального общества), на Тверском бульваре, 25 (Дом Герцена), в Девятинском переулке, 9, во Дворце искусств на Поварской, 52, в Доме народов им. П.А. Алексеева (Большая Дмитровка, 17), в помещении Центрального дома работников просвещения (Леонтьевский переулок, 4) и даже в фойе Малого театра.

Никитский бульвар, дом 8 (ворота)

Запись из дневника Мачтета от 29 ноября 1920 года: «Наш «Литературный особняк» из Дома печати перешел с сегодняшнего вечера в новое место, в помещение Московского театрального общества на Большой Никитской, 19.

Вот уже третий год существует наша юная еще во всех отношениях организация и почти по нескольку раз в год переезжает с места на место. Последним пристанищем был третий этаж Дома печати. <…> Я, войдя в новое помещение, когда все уже находились в сборе, с любопытством оглядел новое наше пристанище. Зала, довольно уютная, разделенная колоннами, казалась на первый взгляд удобной и вполне поместительной для наших вечеров. <…>Середину залы перехватывал длинный канцелярский стол, обитый зеленой материей, стол, над которым висели люстры. <…> Но, как ни уютно казалось здесь, все же для собраний наших, становящихся все более открытыми и популярными, она мала. Мы едва поместились сегодня в ней все».

Большая Никитская, дом 19

Остается загадкой, как, не имея постоянного помещения, членам «Особняка» удалось организовать бесплатную столовую для своих и даже посторонних литераторов?!

Олег Леонидов вел переговоры о возвращении «Литературного особняка» на старое место – в Дом печати. Собрания, диспуты и заседания его членов часто проходили уже совместно с имажинистами, Маяковским, представителями «Звена» или «суриковцами». 6 августа 1921 года по приглашению членов объединения в «Особняке» с успехом выступил Сергей Есенин с чтением «Пугачева». Происходило это, скорее всего, в Доме печати. Ивнев и Грузинов (и Мотя Ройзман) тоже были членами этого объединения. Рюрик Ивнев даже входил в его правление.

Свое отношение к имажинистам Мачтет выразил в дневниковой записи от 23 июня 1921 года: «Да, несмотря на различные взгляды, я чувствую, что ближе душой Решетову и Рудину, чем Шершеневичу и Мариенгофу, и иду за ними ради только быстрого вперед продвижения. Простит ли мне будущее поколение это стремление, мой хамелеонизм, аннулированный поздним вступлением моим в литературу и трудностью печатания». В те годы у имажинистов было много завистников: уж больно успешными они казались. Мачтет заигрывал с Кусиковым, надеясь на выступления в имажинистском кафе «Стойло Пегаса» (за выступления поэтам платили), на издание своих стихов… Кумиром Мачтета был Шершеневич – блестяще образованный, ловкий полемист. Мачтет старался сблизиться и с Сергеем Есениным, своим земляком. Честолюбивые мечты Тараса Григорьевича простирались далеко: он мечтал открыть в родном Баграмове филиал «Среды», «Литературного особняка», Дворца искусств и Всероссийского союза поэтов. Что-то типа Народного дома. Тарас доверял дневнику свои наполеоновские планы: «Пока что у меня слишком мало связей для поддержки своих проектов, но пройдет еще год, я еще более сойдусь с сильными мира, сам стану одним из них <…>» Есенин на сближение никак не шел, идею московского филиала в Баграмове не разделял, чувствуя отсутствие интереса к поэзии у крестьян родного Константинова, даже у своих друзей детства, ставших сельскими учителями. Идеи Мачтета заинтересовали только Федора Долидзе.

Леонтьевский переулок, дом 4

Основной интригой «Литературного особняка» была идея ослабить позиции Всероссийского Союза поэтов. Давно вышедшие из подчинения СОПО в 1919 году, они постоянно жаловались на него в Наркомпрос А.В. Луначарскому, писали письма. Называли кафе «Домино», находившееся в ведении Союза, «веселым кафе поэтов». На протяжении всех лет ставили вопрос о закрытии СОПО. Указывали на неправильное ведение протоколов заседаний, слабый контроль со стороны Валерия Брюсова и «спекуляцию». В 1921 году у членов «Особняка» появились более существенные причины для жалоб на ВСП: ученица Брюсова, его последняя привязанность поэтесса Аделина Адалис имела огромное влияние на мэтра, и якобы тратила деньги союза на свои нужды. В ответ на очередную докладную записку членов «Литературного особняка» А.В. Луначарский предложил жалобщикам возглавить ВСП и назначил перевыборы.

….. Из дневника Тараса Мачтета от 25 июня 1921 года: «Да, в прошлый раз Адалис растратила деньги, а теперь Рок подделал казенные печати и пробует видимо оправдаться.

По зале уже бродит список «Особняка», составленный им только в эту среду, и В.А. Монина, главная зачинщица и враг Рока и козней Адалис и Валерия Брюсова, уже сует мне свою записку.

– Помните, голосовать только за нее, а то иначе пройдут Брюсов, Адалис и Шершеневич, угрожающе шепчет она мне, пока на эстраде события с быстротой молнии гремят и развертываются.

– А чей другой список еще какой-нибудь есть? – спросил я.

– Ну да же, Брюсов и имажинисты!!

Мне стало ясно все. Последним стало тесно в своем «Стойле», и они хотят и наше кафе захватить в свои руки (по всей видимости Мачтет пишет о «Домино» – Н. Л.) Действительно, сам Шершеневич и Кусиков что-то очень разошлись в своем углу, громко ораторствуют, срывают председателя Аксенова и, видимо, хотят показать себя вовсю. <…> Я, однако, нерешительно что-то мямлю. С одной стороны мне победа Кусикова выгодна, а с другой – не хочется снова власти Брюсова и Адалис. Я занимаю сразу двойственную позицию.

– Ни за что не стану целый список голосовать, – сообщаю я Манухиной, – не люблю Боброва, которого они выставляют.

<…> Но я быстро решаю, что голосую и за своих и за чужих. Пусть проходит кое-кто из списка Мониной, но мне важно присутствие в Союзе Брюсова, Кусикова и Шершеневича. Решив так, я начинаю следить за действиями этих последних и порой голосую с ними.