У Кольцова от удовольствия затуманились глаза. В моей голове идёт лихорадочный поиск подходящего текста или хотя бы лозунгов к этому Первомаю. Дело в том, что они перед каждым праздником утверждается в Политбюро. Это только кажется, что лозунги из года в год одни и те же, а на самом деле перед майскими праздниками за каждый – идёт борьба: на какое место в списке из сорока призывов поставить – «Да здравствует мировая революция»?

«А вдруг такое словосочетание уже не в тренде и вместо используют нечто иное? Лучше в эти тонкости не влезать, тем более, что в последнее время по причине страшной занятости не мог регулярно следить за партийной печатью. А что если»…

– … желаю всем нам, мобилизовать все силы на борьбу с фашизмом. Я – хоть и далёкий от политики человек, но понимаю, что Гитлер и его союзники на Западе и Востоке готовят новый передел мира путём захватнической войны. Япония готовится напасть на Китай, Германия – поглотить Австрию и захватить Чехословакию, но понятно, что основная их цель – СССР.

Перевожу дыхание.

– Что можем сделать мы, молодёжь, рабочие и инженеры, для отпора врагу? – Копирую интонации своего интервьюера. – Надо больше работать, каждому на своём месте, чтобы дать нашей армии всё необходимое для будущей войны. Поэтому предлагаю – в третьей пятилетке перейти с шестидневной на семидневную неделю…

– Спасибо, товарищ Чаганов! – Кольцов пытается вырвать у меня микрофон, цепляется за провод и я вижу за его спиной из двери радиорубки, расположенной за пилотской кабиной, выскакивает обрывок микрофонного кабеля.

«Прохвостом перед всей страной решил меня выставить?… А может и не ты, а кто-то другой, кому выгодно замазать выдвиженца Кирова чёрной краской… но, в любом случае, лови ответку»!

– И ещё одну… мысль хотел бы донести до… – оба пыхтим и тянем микрофон на себя. – миллионов радиослушателей: необходимо… усилить борьбу с троцкистами – агентурой… фашистов в нашем тылу…

– Отдай микрофон… – читаю по губам Кольцова, который делает мне страшное лицо.

Толстой со спутницей прилипли к окну и разглядывают праздничную Москву, девушки-штурмана сверяют по карте курс, оператор, спиной к нам, медленно ведёт камеру, делая панораму.

– … но это очень важно… – продолжаю валять Ваньку.

– «Ложи трубку!» – Кричат взбешённые глаза моего оппонента.

– Я понял! – Выдыхаю журналисту в лицо, так что круглые стёкла его очков запотевают. – Троцкистов защищаешь, гражданин Кольцов. Так значит тот эпизод со статьёй не был случайным!

Наш «шоумен» в 1923 году в бытность свою редактором «Огонька» на трёх страницах напечатал панегирик Троцкому. Оля, подчищая литературу в Пашиной квартире, нашла эту статью на антресолях и дала мне её почитать.

– Товарищ Кольцов, – кричит его помощник, высунув голову в коридор. – связь прервалась!..

Мой противник кидает микрофон и опрометью бросается назад, как пуля проносится сквозь «кокпит», малый пассажирский салон и скрывается в туалете, что находится как раз напротив радиорубки.

– Товарищ командир, – торжественно вещает второй штурман. – через две минуты Красная площадь.

– Михаил Ефимович, – стучит в дверь туалета помощник. – Красная площадь, вам пора идти на «Голос с неба» (громкоговорительная установка для трансляции звука на землю).

«Боюсь, что ему сейчас не до этого».

В эту секунду «Максим» снижается и проходит над Историческим музеем, а на площадь, оставляя за собой сизый дым, уже вступили танки…