Банкет возвращается в привычное русло: выпили за именинника, после небольшого перерыва – за товарища Сталина и началось неспешное вручение настоящих «пацанских» подарков: ножи, сабли, пистолеты, ружья. Это сопровождалось произнесением тостов и выпиванием (тостующий пил до дна), а в общем, всё как на тамильской свадьбе: вначале торжества встаёшь в очередь для поздравлений, а к концу – она подходит. Обстановка становится всё более непринуждённой и, улучив момент, выхожу на балкон.

Место для микрофона оказалось идеальным: в прямой видимости из дома Молотова (дважды меня по ночам привозили туда на автомобиле председателя СНК, так что была возможность рассмотреть гостиную Ежова в подробностях). Всё сложилось хорошо, но шанс неисправности оставался: вдруг – что-то с мембраной или какая-нибудь железяка притаилась рядом в стене.

«Не-ет, можно выдохнуть… в крайнем слева окне на втором этаже задёрнута штора».

А это значит, что косноязычные словословия Генриха Люшкова, комиссара 3-го ранга с таким же как у Ежова новым сверкающим орденом Ленина на груди, слушают (а может записывают на плёнку) сейчас люди Кирова, обосновавшиеся в одной из комнат дачи Молотова. Была у меня идея, после того как выяснилось, что микрофон одновременно выдаёт и амплитудную и частотную модуляцию несущей, запустить этот ЧМ сигнал по радиоканалу прямо в Кремль, но из-за недостатка времени на реализацию пришлось пока от этого отказаться.

«Или хотя бы попробовать передавать сигнал в Горки: самый маломощный передатчик, на УКВ, ЧМ, никто ни в жисть не перехватит. Ладно, сами разберутся: считаю свою миссию здесь выполненной».

Возвращаюсь в комнату, на улице быстро темнеет и становится зябко. Ежов лихо опрокидывает стопку водки под одобрительный гул соратников.

– Александр Васильевич, – демонстративно хлопаю Косарева, стоящего у выхода, по плечу и громко добавляю. – до города не подбросишь?

– А куда это вы собрались? – Глумливый голос Ежова звучит совершенно трезво. – Команды расходиться не было.

– Пришёл – без подарка, ушёл – без спроса… – поддакнул Заковский голосом Раймонда Паулса.

«Да и наружностью „маэстро“ очень машет на главу ленинградского НКВД: квадратная голова с прозрачными глазами – на квадратном туловище».

– И в мыслях не было уходить… – легко поворачиваюсь на каблуках. – а насчёт подарка – ваша правда, не успел подготовить.

– А ты спой тогда, – поднимает лицо от тарелки Фриновский. – как пионэ-эры.

– Или спляши! – Начинают изощряться мои сослуживцы.

«Как их всех Оля просчитала, даже страшно становится».

Так прямо и сказала: «Будут попытки поиздеваться над тобой, типа: почему без подарка и тэдэ».

– А фокус подойдёт? – С улыбкой обвожу взглядом собравшихся.

– Давай! – Ежов, а за ним и другие, переносит свой стул от стола и запрыгивает на него.

Гостиная быстро превращается в зрительный зал. Накладываю руки себе на голову и на минуту замираю: усилить возможности своих органов чувств сейчас будет совсем не лишне. Самые нетерпеливые зрители начинают проявлять признаки нетерпения: подсмеиваться («факир был пьян…»), сморкаться и покашливать. Достаю из нагрудного кармана пиджака Косарева авторучку.

– Сейчас я выйду из комнаты, а вы спрячете её – «Паркер», зажатый в ладони взлетает над моей головой. – моя задача найти её. Согласны?

– Согласны! – Раздаётся многоголосый хор голосов. – Только пусть и Косарев выходит, а то знаем мы вас.