"Интересно, зачем генерал потащил меня за собой в Мадрид? Вроде бы уже много раз говорено и о внешнем виде "Энигмы" и даже, в общих чертах, о её внутренностях". По настоятельной просьбе Берзина Москва (сам Ежов?) дала добро на мою задержку в Испании, к тому же через несколько дней прибудут ещё двое сотрудников для охраны и обслуживания "БеБо": Базаров и Петров уже на пределе.

В полдень, разругавшийся вдрызг с комендантом пилот начал прогревать двигатели, жизнерадостный механик выбросил из салона восемь пассажирских кресел, а на их место неторопливая обслуга загрузила ручные пулемёты и ящики с патронами. Пилот, чернобровый красавец, в расшитой золотом фуражке и форме, ответил на мой просящий взгляд широким жестом: пригласил меня на кресло второго пилота, отправив механика в салон, пыхнул огромной сигарой и отпустил тормоз. Большая тяжёлая машина начала неторопливо разгоняться, покачиваясь на кочках, подняла хвост, легко оторвалась от земли и стала быстро набирать высоту.

Где-то десяти тысячах футов (показания приборов в британских единицах) лётчик повернул на северо-восток, стараясь лететь над горами и держаться вдали от населённых пунктов.

"Хочет подойти к Мадриду с востока, а не с юга"…

За Теруэлем пилот набрал ещё высоты, до двенадцати тысяч. Летим уже два часа, хотя по прямой всего триста пятьдесят километров, и тут отключился правый двигатель. Это неприятное событие никак не отразилось на лице лётчика, он продолжат невозмутимо дымить сигарой, так что у меня начало пощипывать глаза. Механик также беззаботно болтает с сёстрами: похоже, что такое лётное происшествие для них- обычное дело. Так с неработающим двигателем, потихоньку снижаясь, мы через полчаса вышли к Мадриду. Не долетая до столицы с десяток километров, на выходе из нескончаемо долгого виража, пилот выключает второй двигатель и идёт на посадку посреди какого-то поля. Ещё минута и мы мягко покатились по мокрой траве, поднимая фонтаны брызг, и остановились у перекладины буквы Т, сложенной из полотнищ на земле.

Поле оказалось самым настоящим аэродромом Алькала-дэ-Энарес, на котором царили самые жёсткие меры маскировки. Взявшаяся как из под земли аэродромная обслуга, свернула полотнища, подогнала грузовик и, дождавшись пока пасажиры покинут самолёт, начала буксировку воздушного судна. Эта быстрота и слаженность- без сомнения, результат твёрдого руководства

— Рассказывайте всё подробно, товарищ Фидель, — сухо сказал Берзин. — здесь присутствуют люди, которые не в курсе последних событий. Да и присаживайтесь, пожалуйста. Присутствие лейтенанта Тымчука- нового особиста авиаполка, прилетевшего позже нас из Барселоны, болезненно-худого мужчины лет сорока, на оперативном совещании, придавало ему некоторую официальность, которая, похоже, не нравилась главе военной разведки.

Голованов пригибаясь, чтобы не задеть по пути тусклую электрическую лампочку, чьи провода тянулись к завешенному одеялом окну, занимает своё место рядом с Мамсуровым: по левую руку от Берзина, сидевшего в голове стола, и напротив нас с особистом.

"Фидель"…

Я улыбнулся, вспоминая как на пароходе "крестил" своих попутчиков, встревоженных сообщением, что все военные советники должны иметь испанские псевдонимы.

— Вчера в тринадцать тридцать, здесь на этом аэродроме осуществил посадку немецкий самолёт "Юнкерс-52". Он подошёл с востока, с выключенными двигателями, ну почти как вы сегодня. Из него вышел только пилот, испанский офицер и заявил, что давно хотел отдать себя в распоряжение республиканского командования и использовал для этого первый удобный момент, когда командир и стрелок-радист (оба немцы) пошли на обед, оставив его одного в самолёте.

— Долго он что-то ждал "удобного" момента, — проскрежетал зубами особист, оглядывая присутствующих и ища у них поддержки. — четыре месяца. Что побежали крысы с тонущего корабля? Запахло жареным?

"Как же, побежали они… тут надо разбираться, вполне может статься, что переметнулся он по семейным обстоятельствам: девушка у него здесь или сослуживец предложил заманчивую должность".

— С какого аэродрома он вылетал? — Мамсуров поворачивается к Голованову, игнорируя слова особиста.

— Аэродром Таблада, Севилья. На нём ещё базируется "Легион Кондор".

— Осиное гнездо! Приведите мне сюда этого летуна, я выведу его на чистую воду! — Бушует Тымчук.

На меня вопросительно смотрят три пары глаз, мол, уйми своего коллегу.

"Теперь понятно зачем Берзин притащил меня в Мадрид"…

— Тарас Григорьевич, — пользуюсь моментом вставить слово, пока особист закашлялся. — да куда он денется-то из под замка. Утро вечера мудренее. Товарищи, предлагаю перенести этот вопрос на завтра, что-то я тоже устал с дороги.

— Я распоряжусь. — Поднимается Голованов, поймав согласный кивок Берзина.