"Судя по покрасневшим векам и тёмным кругам под глазами- не ложились".

— По хорошему, — тряхнул шевелюрой Голованов, за минуту проглотив тарелку каши. — мне надо лететь. Я Ю-пятьдесят второй неплохо знаю, ребята из "Дерулюфта" (совместное советско-германское авиационное предприятие 20-х — 30-х годов) давали поводить, когда перегоняли борта из Ленинграда в Москву.

— Об этом не может быть и речи, — монотонно, кажется, что уже не в первый раз, отвечает Берзин, так и не притронувшись к своей тарелке. — ты командуешь всей бомбардировочной авиацией республики. Твоё место здесь, на земле.

— Тут вы заблуждаетесь, Ян Карлович. — У лётчика даже перехватывает дыхание от возмущения. — Авиационный командир обязан летать, особенно командир бомбардировочной авиации. Вывести полк точно на цель- это искусство, тут опыт нужен. Между прочим, у меня уже два боевых вылета на счету в Испании.

"Ого, когда успел? Он же здесь только неделю".

— Товарищ Голованов, — в голосе генерала прорезались железные нотки. — вы должны в течение недели подготовить пилота для "Ю-52". Точка. Только взлёт и посадка. На испанского лётчика надежда маленькая.

— Теперь с вами. — Берзин повернулся ко мне. — Хаджи, расскажи коротко об операции и объясни товарищу Чаганову его задачу.

На столе появилась карта и спокойный невозмутимый голос Мамсурова разрядил напряжённую обстановку в комнате. Появление "Юнкерса" в рукаве, похоже наконец-то, внесло уверенность в смятенную душу Хаджи-Умара, что операция осуществима. По первоначальному плану команда делилась на две группы: первой- предстояло связать боем внешнюю охрану аэродрома, состоящую из франкистов, а второй- быстро просочиться на лётное поле, заминировать и при отходе взорвать стоящие там самолёты.

Смена цели операции, захват "Энигмы" вместо диверсии на аэродроме, спутала все карты и значительно усложнило задачу отряду Мамсурова: теперь приходилось столкнуться со вторым кольцом охраны, расположенным вокруг штаба "Легиона Кондор", общежития лётчиков, казармы механиков и узла связи. Это кольцо состояло из немцев, преимущество которых перед испанцами состояло не в большем опыте (многие испанские военные получили достаточный опыт боевых действий в Марокко), а в дисциплине и пунктуальности при несении службы. Теперь же появлялась возможность проникнуть на аэродром не с боем, а совсем без шума, на немецком самолёте. "Хитро придумано! Напоминает чем-то операцию израильтян в Энтеббе по освобождению заложников на аэродроме. Мысленно я ему аплодирую"!

— Только не уверен я, Алексей, — Хаджи-Умар поскрёб ладонью, отросшую за ночь чёрную щетину. — что "Энигма" находится в радиоцентре. Вполне может быть в штабе, расстояние между ними пятьдесят метров, там радиограммы шифруют, а радисты только работают на ключе.

"Алексей! Прогресс налицо. Первый раз Мамсуров назвал меня по имени. Похоже, набрал я очки у него после этой истории с Тымчуком".

— Не может такого быть! — Уверенно отвечаю я. — "Энигма" должна быть на рабочем месте радиста.

Действительно, процедура установления связи и обменом сообщениями между корреспондентами радиосети с использованием "Энигмы" была непростой: для начала они оба должны в соответствии с записями шифроблокнота на текущую дату выставить начальные установки машинки (на самом деле до конца 1938 года установки менялись раз в месяц первого числа, позднее- каждый день в двенадцать ночи по берлинскому времени): порядок следования роторов (три ротора можно переставить шестью различными способами, пять роторов в три позиции- шестидесятью), положение кольца ротора (положение выступа, которым левый ротор, после полного оборота, сдвигает на шаг правый), положение перемычек (перемычка меняет одну пару букв между собой) и начальное положение ротора (например, АОН, означает, что первый ротор в положении А, второй- в О, третий- в Н).

Получившегося астрономического количества (десять в степени двадцать три) комбинаций немецким криптологам показалось недостаточно и они решили, что каждое собщение должно начинаться с нового начального положения роторов, которое выбирает сам передающий. Итак передающий ставит роторы в положение АОН и решает, что сообщение будет кодироваться с начальным положением EIN. Теперь ему надо сообщить об этом своему корреспонденту и он печатает на клавиатуре EINEIN (повторяет слово EIN дважды), "Энигма" шифрует это слово в XHTLOA, которое летит адресату. Тот в свою очередь печатает у себя машинке XHTLOA и видит на индикаторе EINEIN, ставит свои роторы в положение E-I-N, подтверждает получение и теперь готов принять основное сообщение.

— Короче, "Энигма" всегда должна быть под рукой у радиста, который является по факту и шифровальщиком.

Мой проникновенный спич был воспринят собравшимися в целом благосклонно и возражений не встретил. Спор возник по другому вопросу.

— Как взлетает и летит обратно? — Голованов вскакивает с лавки. — Даже если ему и удастся взлететь, так его истребители вмиг догонят и собьют. И "Энигма" эта ваша разобьётся. Зачем тогда всё это было затевать?

— Во-первых, если уничтожить узел связи, то на соседние аэродромы никто ничего передать не сможет. — Терпеливо объясняет Мамсуров. — Во-вторых, машинки на "Юнкерсе" не будет. Будем выносить её по земле. Ты же сам говорил, что на самолете есть автопилот, вот пускай твой лётчик уведёт его от аэродрома, поставит на автомат и сигает с парашютом.

— Так ведь, в конце концов, по обломкам выяснят, что не было "Энигмы" на борту… — не сдается лётчик. — поймут, что диверсанты вынесли.

— Когда ещё поймут, — не сдаётся Хаджи-Умар. — а тогда ищи нас свищи в горах. Не пойдут франкисты в погоню, да и немцы- вряд ли, здесь нужны егеря. "Не знаю, не знаю… Вопрос сложный, будут искать тело пилота, могут найти парашют. Ладно, они специалисты- вот пусть сами и решают".