— Прошу успокоиться, товарищи, — стараюсь отвлечь молодёжь от немедленной расравы над врагом. — не тот враг кто открыто говорит, а тот- кто тихо действует. ("Почему никто не записывает"?). Да и слишком молод он, чтобы быть неисправимым. В стане врагов оказалось много умудрённых опытом людей: офицеров, сержантов, солдат, которые искренне верят мятежникам просто потому, что служили под их началом, или потому что считают Франко умным, или- просто земляки.

Старинов хмурится, Мамсуров- невозмутимо попыхивает сигареткой.

— Эти люди считают, — поворачиваюсь обратно к молодёжи. — что если они отличные специалисты в своём деле, скажем хорошо стреляют из пушки, то сумеют разобраться и в людях, и в политике.

Мои юные слушатели силятся понять к чему я веду, но слова предназначены не им.

— Это хорошо, — подмигиваю юному троцкисту. — что о Тухачевском вы спросили меня. Я был с ним знаком до ареста, бывал у него дома и неплохо к нему относился, но я же, вместе с сотней других людей, своими ушами слышал звуковую магнитную запись, на которой он, с Якиром и Уборевичем, обсуждает план покушения на руководителей нашего правительства. Луиза, это не переводи. Якир при этом предлагает на военном параде выстрелить из танковой пушке по трибуне Мавзолея.

Моя речь производит впечатление на собравшихся, аудитория подавленно замолкает.

— Товарищ Чаганов, — слышу сзади голос Берзина и поворачиваюсь к нему на каблуках. — знакомьтесь, это- товарищ Котов.

Невысокий плотный мужчина, в серой отлично сшитой тройке из тонкой английской шерсти, с мясистым лицом, высоким лбом и зачёсанными назад волосами стоит рядом с генералом и внимательно смотрит на меня карими близкопосаженными глазами. Крепкое рукопожатие, рельефные бицепсы, тяжёлый подбородок создают образ нью-йоркского гангстера, на приятная белозубая улыбка сразу же разрушает это первое впечатление.

— Передаю вас, так сказать, с рук на руки, — не может скрыть облегчения Берзин. — вот, получите то, что я вам обещал.

Увесистая картонная папка переходит ко мне, оттягивая руку.

Вчера перед отъездом, генерал вновь заглянул ко мне и предложил прогуляться до ворот.

— Помнишь, Алексей, мы тогда в Москве- под ногами шуршат камешки, которыми усыпана аллея. — говорили о создании единой службы радиоперехватов. Так вот, сейчас у меня в Испании над этим работают три группы: под Валенсией в Рокафорте, в Мадридом и в Бильбао. Отделение дешифровки имеется только в Рокафорте, но несмотря на небольшой срок работы и малые силы, появились первые успехи. Сейчас мы близки к составлению полных таблиц длин волн и позывных для большинства работающих радиостанций мятежников. Позывные меняются каждый день, но берутся из таблицы и через некоторое время начинают повторяться. Анализ радиобмена и известная таблица позывных позволила понять иерархию радиосетей и порядок подчинённости: мы можем понять в каком направлении движутся приказы и в каком рапорты. Пока не всё так хорошо с дешифровкой самих радиограмм. Понятно лишь, что шифр мультиалфавитный. Длина ключа неизвестна.

— Я бы с удовольствием взглянул на них, Ян Карлович. — Улавливаю скрытую просьбу в последних словах генерала.

"Если франкисты используют известный "Clave Norte" или, так называемый, "Ключ Святого Карлоса", жалкое подобие немецкой "Энигмы" с одним ротором, то дешифровать их радиограммы будет не так и трудно".

— Занесу завтра тебе папочку с перехватами. — Благодарно кивает головой Берзин.

— Скажите, а не отмечали ли ваши радиоразведчики станций, — "Кто о чём, а Чаганов об "Энигме""- которые выпадают из вскрытой вами иерархии?

— Понимаю о чем ты говоришь, — подходим к машине генерала. — я спрошу об этом у своих.

"Вот вцепился, как клещ"!

Давешняя беседка уже битый час служит допросной, в которой мой новый знакомый гангстер с милой улыбкой выжимает из меня последние соки: говорил ли Семён Гольдман, что у него есть сестра? Что рассказывал о семье? Похожа ли на него Мири? Когда я видел Семёна в последний раз? И дясятки, десятки других вопросов.

"Жаль, что не видел никогда фотографии Эйтингона, но готов биться об заклад- это он. Явно не армейский, Берзин вёл себя с ним нейтрально, не как с подчинённым. Значит из НКВД, причём в больших чинах- его фамилию знает Сталин".