— Спасибо, товарищ Чаганов, можете быть свободны, — раздается сзади тихий сталинский голос. — попрошу вас к завтрашнему дню предостовить в ЦК свои предложения касательно Центра. Вы, товарищ Урицкий, тоже свободны.

Взмокший выхожу в приёмную, машинально получаю от Власика наган, ко мне подходит порученец наркома.

— Будете ожидать товарища Ежова?

— Нет, я в ОКБ, здесь неподалёку.

— Хорошо, тогда пройдёмте я выведу вас из Кремля.

"Пятая, шестая…. десятая балясина ограждения Озерковской набережной, если считать от Зверева моста".

Останавливаюсь, поворачиваюсь к каналу, достаю из кармана специально купленную пачку "Беломора" и осторожно оглядываюсь по сторонам. Сумерки.

"Никого, лишь на другом берегу у проходной ткацкой фабрики какое-то оживление". Достаю папиросу, закусываю мундштук и чиркаю спичкой. Коробок летит вниз в воду, наклоняюсь вниз, шарю левой рукой под балясиной и нащупываю закладку.

"Есть"!

Выпрямляюсь, оборачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь с невесть откуда взявшимся высоким парнем.

— Папироской угостишь? — Дышит он на меня тыквенными семечками.

— …

Киваю головой и лезу в карман за "Беломором". "Стрелок" ловко щелчком по донышку пачки выбивает папиросу, как фокусник одной рукой открывает коробок, достаёт спичку, зажигает её, даёт мне прикурить и закуривает сам. Заворожённо смотрю на мельканием пальцев.

— Бывай, покедова. — Легко хлопает меня по боку и, подмигнув, исчезает в темноте.

Продолжаю судорожно сжимать в левом кулаке закладку.

"Как из-под земли вырос, ниндзя блин…. да это же- карманник"…

Так и есть, из левого кармана шинели пропала сдача с десятки, оставшаяся после покупки в ларьке папирос.

"Когда успел? Неужели за то время, что я сидел на корточках? Удостоверение и наган на месте, ну и слава богу".

Сворачиваю на Большой Татарский, освещённый лучше других и двигаю в направлении проходной завода Орджоникидзе. "Будка" этого "стрелка" показалась мне знакомой… "Надо будет покопаться в памяти".

Хочу срезать путь к заводу через скверик, но сразу после поворота под тусклым фонарём, едва освещающим вход в подворотню, чья-то сильная рука тянет меня под арку. "Стрелок", это был он, прикладывает палец к губам и закрывает ворота на засов. Затем осторожно вылядывает в щель в воротах, знаком приглашая меня сделать то же самое. Через несколько секунд в свете фонаря на повороте к Малой Татарской появляются две фигуры.