Позднее, тот же вечер.
Закончили втроём обсуждать возможные схемы радиостанций уже к одиннадцати вечера. Пока осталось два варианта: "Север-бис" с кварцевой стабилизацией и "хэнди-токи" аналог американской SCR-536, первой радиостанции, помещённой в телефонную трубку, работающую на дальность до полутора километров. Я был категорически против второго варианта, так как мне было очевидно, что наладить массовый выпуск стержневых ламп будет невозможно и поэтому и предлагать надо модели для ограниченного применения, для разведки, штабов дивизий и выше, но никак не для взвода, танка или самолёта, для которых потребуются миллионы таких ламп. Посопротивлялся, а потом махнул рукой, решив, что эффектная презентация возможностей стержневых ламп- дело самоценное, и пусть военные решают что им и как выпускать.
Домой с работы поехал на метро, на "Комсомольской" прошёл мимо колонны "для объявлений". Судя по месту отметки, сообщение от Оли ждёт меня на Озерковской набережной у пешеходного Зверева моста через Водоотводнй канал, недалеко от ОКБ.
"Очень кстати, туда я смогу попасть через дворы, минуя проходную. Взялись за меня плотно, вот и сейчас сзади метрах в десяти, не особо скрываясь, маячит топтун в бушлате и заячьей шапке. Плевать, всё равно зайду к Паше! Пусть Ежов знает, что я от своих людей не отступлюсь". Захожу в подъезд, сопроводающий остаётся снаружи, вытягивает шею, пытаясь в темноте разглядеть номер дома.
"Что-то долго не открывает, заснул"?
Бросив крутить бабочку механического звонка, стучу в дверь кулаком. Наконец внутри что-то грохочет и слышится скрежет снимаемой цепочки.
— Чего надо?! — Заряд водочного перегара бьёт мне в нос. — Алексей! Живой!
— Не дождутся! — Закрываю за собой дверь на засов, знаками показываю Паше чтобы шёл на кухню.
— Хорош! — Открываю на кухне водопроводный кран. — Профессор кислых щей!
В галифе на босу ногу, в нижней рубахе, небритый, со всклоченными седеющими волосами, он был похож, скорее, на извозчика после долгого трудового дня.
— Алексей! Живой! — громко кричит он и затем тихо и совершенно трезвым голосом. — Где Аня?
— Я её спрятал, с ней всё в порядке. — Шепчу ему на ухо. — Как ты? — Отстранили от службы, КБ закрыли, мне предъявили обвинение в финансовых нарушениях. — Частит Ощепков глупо улыбаясь. — Алексей!
— Живой! — Отвечаю первое, что приходит на ум. — Приходи завтра вечером ко мне в ОКБ, поговорим.
Москва, площадь Дзержинского. НКВД.
29 марта 1937 года. 15:15.
"У-уф, всех вроде бы приставил к месту"…
Отсюда и до после обеда вёл беседы с каждым из сотрудников спецотдела: обнаружил двух совершеннейших психов- ясновидящих. Прошедших этот первый фильтр, под строгим присмотром Кати усадил писать контрольную.
"Пора ставить процесс дешифровки сообщений на научную основу, без всякого там ясновидения, мистики и прочей чертовщины, как оно было при прежнем руководстве"! Конечно, с наиболее одиозными представителями старой школы я расстался ещё полгода назад при вступлении в должность, но, как выяснилось, некоторые пробрались в спецотдел "нового строя", то ли по блату через Язева, то ли по моему недосмотру. Спешил сегодня утром в темноте в управление и пришла мне в голову мысль как отобрать к себе в команду самых достойных.
Читал когда-то книжку по определению IQ, так вот несколько примеров тестовых заданий, приведённых в приложении, пришлись очень кстати. Смесь задачек на логическое и пространственное мышление, проверка памяти, способности сопоставлять и обобщать известные факты, всё это идеально подходит для отбора кандидатов в спецотдел "новейшего строя", который должен уместиться в двух комнатах оставшихся у меня в наличии как результат выхода нового штатного расписания, где число сотрудников и помещений должно быть сокращено вдвое.
"А что делать"?